Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

Хэммет Дэшилл

— Пройди в угол и сядь там.

Он повернулся ко мне. Я ткнул ему в лицо дуло пистолета, чуть не разбив губу. Он пошатнулся, и я ударил его свободной рукой в живот. Полковник начал хватать ртом воздух. Я толк­нул его к стулу в углу.

Ромен засмеялась и погрозила мне пальчиком:

— А ты настоящий головорез!

— Что же мне остается делать? — возразил я, говоря это преимущественно для своего пленника. — Если бы его кто-то увидел, то подумал бы, что имеет дело с героем. Я прижал его и заставил отдать корону парню. Но у этой пташки до сих пор есть армия, а поэтому и правительство в

его руках. Я не могу его отпустить, иначе и я, и Лайонел первыми лишимся голов. Мне еще неприятнее бить его, чем ему терпеть мои удары, но тут уж ничего не поделаешь. Надо, чтобы он был послушным.

— Ты поступаешь с ним неправильно, — проговорила она. — Ты не имеешь права так поступать. Единственная услуга, которую ты можешь оказать этому человеку, — это пере­резать ему горло, по-джентльменски.

— Ах ты… — У Эйнарссона снова прорезался голос.

— Молчать! — прикрикнул я на него. — А то схлопочешь по шее!

Он вытаращился на меня, а я спросил у девушки:

— Что нам с ним делать? Я бы рад был перерезать ему глотку, но дело в том, что армия может за него отомстить, а я не люблю, когда армия мстит.

— Отдадим его Василие, — сказала девушка, спуская ноги с кровати и вставая. — Тот знает, что делать.

— Где он?

— Наверху, в номере Грантхема. Досыпает. — Потом так, будто между прочим, словно и не думала об этом, она спроси­ла: — Так вы короновали парня?

— Да, я его короновал. А ты хотела посадить на трон Василие? Хорошо! Мы согласны отречься — за пять милли­онов американских долларов. Грантхем вложил в это дело три миллиона и заслуживает прибыли. Его избрали депутаты. Среди них у него нет настоящей поддержки, но он может добыть ее у соседей. Учтите это. Найдутся несколько стран — и не за тысячи миль отсюда, — которые с радостью пошлют войска, чтоб поддержать законного короля в обмен на какую-нибудь уступку. Да, Лайонела Грантхема нельзя назвать без­рассудным. Он считает, что вам лучше иметь королем кого-то из местных. Он просит только скромной компенсации от правительства. Пять миллионов — это не много, и он готов отречься хоть завтра. Передай это своему Василие.

Она обошла меня так, чтоб не загораживать от меня полковника, встала на цыпочки, поцеловала в ухо и проворко­вала:

— Ты и твой король — разбойники. Я возвращусь через несколько минут. — И вышла.

— Десять миллионов, — произнес Эйнарссон.

— Теперь я не могу вам верить. Вы заплатите, когда нас поведут на расстрел.

— А вы верите этому хряку Дюдаковичу?

— У него нет причин ненавидеть нас.

— Они у него будут, если кто-то скажет ему про вас с Ромен.

Я засмеялся.

— А кроме того, разве он может быть королем? О! Чего стоят его обещания заплатить, если он не будет иметь положения, которое позволяет платить? Допустим даже, что я по­гибну. Что он будет делать с моей армией? О! Вы видели этого хряка? Ну какой из него король?

— Не знаю, — ответил я искренне. — Мне сказали, что он был хорошим министром полиции, ибо, когда дела шли плохо, это нарушало его покой. Может, по той же самой причине он будет и хорошим королем. Как-то я его видел. Это человек-гора, но ничего смешного в том нет. Он весит тонну, а движется почти неслышно. Я побоялся бы проделать с ним такую штуку, какую провернул с вами.

Унижение заставило солдата вскочить на ноги. Он казался очень высоким и стройным. Его глаза пылали, а губы сжались в узенькую полоску. Он явно собирался причинить мне немало хлопот, прежде чем я избавлюсь от него.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Василие Дюдако­вич, и вслед за ним — девушка. Я улыбнулся жирному мини­стру. Тот солидно кивнул. Его маленькие темные глазки пере­бегали с меня на Эйнарссону.

Девушка сказала:

— Правительство отдаст Лайонелу Грантхему четыре мил­лиона долларов, американских. Он сможет получить их в венском или в афинском банке в обмен на отречение. — Потом оставила свой официальный тон и добавила: — Я выжа­ла из него все, до последнего цента.

— Вы со своим Василие — пара форменных вымогателей, — пожаловался я. — Но мы согласны. Пусть выделят нам лич­ный поезд до Салоник. Этот поезд должен пересечь границу еще до отречения.

— Мы это уладим, — пообещала девушка.

— Хорошо. Теперь, чтоб осуществить все это, твой Василие должен отобрать у Эйнарссона армию. Он может это сделать?

— О! — Полковник Эйнарссон откинул назад голову и рас­правил широкую грудь. — Именно это ему и придется сделать!

Жирный министр что-то сонно проворчал себе в бороду. Ромен подошла ко мне и положила руку на мою.

— Василие хочет поговорить с Эйнарссоном с глазу на глаз. Положитесь на него.

Я согласился и предложил Дюдаковичу свой пистолет. Но министр не обратил внимания ни на меня, ни на оружие. Он с холодным спокойствием смотрел на офицера. Я вышел вслед за девушкой из комнаты и прикрыл за собой дверь, Около лестницы я обнял ее за плечи.

— Я могу верить твоему Василие?

— Ох, милый, он справится с десятком таких Эйнарссонов.

— Я имею в виду другое. Он не обманет меня?

— Почему это встревожило тебя именно теперь?

— Он совсем не похож на человека, которого переполняют дружеские чувства.

Девушка засмеялась и повернула лицо, чтобы укусить меня за руку.

— У него есть идеалы, — объяснила она. — Он презирает тебя и твоего короля, ибо вы — двое авантюристов, которые хотят нажиться на несчастье его страны. Поэтому и фыркает. Но слово свое он сдержит!

Может, и сдержит, но он же не дал мне слова — это сделала за него девушка.

— Я должен встретиться с его величеством, — сказал я. — Это не займет много времени. Потом я приглашу к нему тебя. Зачем ты устроила эту сцену с пришиванием пуговицы? У меня они все на месте.

— Нет, — возразила она, ища в моем кармане сигареты. — Я оторвала одну, когда мне сообщили, что ты ведешь сюда Эйнарссона. Надо было создать домашнюю обстановку.

Я нашел своего короля в красной с позолотой приемной в резиденции; его окружала толпа муравских общественных и политических почитателей. От униформ все еще рябило в глазах, но к королю уже пробилась группа гражданских вместе с женами и дочерьми. Какое-то время он был слишком озабочен, чтобы уделить мне несколько минут, поэтому я ждал не­вдалеке и рассматривал присутствующих. В частности, высо­кую девушку в черном платье, которая стояла возле окна в стороне от остальных.