Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3
Шрифт:
Дойдя до угла, я увидел, что от дома Ганджена в мою сторону направляется женщина. Тень стены скрывала меня. Я осторожно попятился, пока не добрался до ворот с выступающими кирпичными опорами, между которыми я и забился.
Женщина пересекла улицу и пошла по проезжей части к трамвайной линии. Кроме того, что это женщина, я ничего не мог разглядеть. Может быть, она шла от Ганджена, а может, и нет. Может, это ее лицо я видел у изгороди, а может, не ее. Хоть монетку бросай. Я решил для себя «да» и двинулся следом.
Конечным пунктом оказалась аптека возле трамвайной линии. Там
Я проследил за ней от аптеки до жилища Гандженов. Вошла она через заднюю дверь.
Вероятно, служанка, но не та, что открывала мне дверь в начале вечера.
Я вернулся к машине и поехал в центр, в агентство.
— Дик Фоли чем-нибудь занят? — спросил я Фиска. Тот дежурит в детективном агентстве «Континентал» по ночам.
— Нет. Слыхал про парня, которому оперировали шею?
При малейшем поощрении Фиск готов выдать без остановки дюжину историй, поэтому я сказал:
— Да. Свяжись с Диком и сообщи, что есть работа по слежке, в Вествуд-парке. Пусть начнет с завтрашнего утра.
Через Фиска я передал Дику адрес Ганджена и описание девицы, которая звонила из аптеки. Затем я заверил дежурного, что уже слыхал историю о придурке по кличке Опиум, равно как и другую, о том, что старик сказал жене в день золотой свадьбы, и прежде, чем он сумел припомнить еще одну, ретировался в свой кабинет. Там я составил и зашифровал телеграмму в наше лос-анджелесское отделение с просьбой покопаться в обстоятельствах последнего визита Мэйна в этот город.
На следующее утро ко мне заглянули Хэкен и Бегг, и я изложил им версию Ганджена относительно двадцати тысяч наличными. По словам полицейских, местный дятел настучал им, что Шустрик Даль — громила, подвизавшийся на ниве налетов, — со дня смерти Мэйна сорит деньгами.
— Мы его пока не взяли, — сообщил Хэкен. — Найти не можем; правда, на девчонку его вышли. Конечно, он и в другом месте мог капустой разжиться.
К десяти часам утра мне пришлось отправиться в Окленд — давать в суде показания против мошенников, которые мешками распродавали акции несуществующей резиновой фабрики. В агентство я вернулся только к шести часам вечера, а вернувшись, обнаружил на столе телеграмму из Лос-Анджелеса.
В телеграмме сообщалось, что Джеффри Мэйн закончил свои дела с Огилви в субботу после обеда, немедленно рассчитался в гостинице и выехал вечерним поездом, так что в Сан-Франциско он должен был прибыть в воскресенье ранним утром. Стодолларовики, которыми Огилви расплатился за тиару, были новыми, последовательно нумерованными, и банк дал лос-анджелесским оперативникам номера банкнот.
Перед тем как уйти домой, я позвонил Хэкену и передал ему эти номера вместе с прочими сведениями.
— Даля пока не нашли, — сказал он.
Следующим утром прибыл отчет Дика Фоли. Вчера девица вышла
Девушка села в машину, и они поехали в сторону пляжа, по Большому шоссе, потом вернулись на угол Мирамар и Саутвуд, где девушка вышла. Направлялась она вроде бы домой, Поэтому Дик оставил ее и сел на хвост мужчине в «бьюике», доведя его до здания «Фьютурити» на Мэйсон-стрит.
Там мужчина пробыл с полчаса и вышел вместе с еще одним мужчиной и двумя женщинами. Второй мужчина был примерно того же роста, приблизительно 5 футов 8 дюймов, и весил около 170 фунтов; волосы темно-русые, глаза карие, лицо смуглое,-широкое, плоское, с выступающими скулами; одет был в синий костюм, коричневый плащ, серую шляпу и черные башмаки, галстучная булавка с грушевидной жемчужиной.
Одна из женщин — маленькая хрупкая блондинка лет двадцати двух. Вторая — на три-четыре года старше, рыжая, среднего роста и сложения, со вздернутым носом.
Четверка села в машину и отправилась в «Алжирское кафе», где и нросидела почти до часу ночи. Затем они вернулись во «Фьютурити». В половине четвертого двое мужчин вышли, отогнали «бьюик» в гараж на Пост-стрит, а сами прошли пешком до отеля «Марс».
Закончив чтение, я вызвал из агентской Микки Линехана, отдал ему отчет и приказал: «Выясни, кто эти двое».
Микки вышел. И тут же зазвонил телефон.
— Доброе утро. — Это оказался Бруно Ганджен. — Что вы мне можете сегодня сообщить?
— Кое-что новенькое, — ответил я. — Вы в центре?
— Да, в моей лавочке. Я тут до четырех.
— Хорошо. Я загляну во второй половине дня. К полудню вернулся Микки Линехан.
— Первый облом, — отрапортовал он, — которого Дик видел с девицей, — это Бенджамен Уил. «Бьюик» принадлежит ему. Живет в «Марсе», номер 410. Коммивояжер, но чем торгует — непонятно. Второй тип — его приятель, приехал к нему на пару дней. О нем ничего не знаю, он не зарегистрировался. Две девицы из «Фьютурити» — просто пара шлюшек. Живут в 303-й квартире. Та, что покрупнее, называет себя миссис Эффи Роберте. Маленькая блондиночка — Вайолет Эвартс.
— Подожди-ка, — сказал я Микки и вернулся в картотечную, к ящикам с именными карточками.
Я пробежался по букве «У» — «Уил, Бенджамен, кличка "Чахоточный Бен", 36312У».
Содержимое папочки 36312У сообщало, что Чахоточный Бен Уил был арестован в округе Амадор в 1916 году по обвинению в бандитизме и три года оттрубил в тюрьме Сан-Квентин. В 1922-м его арестовали еще раз, в Лос-Анджелесе, обвинив в попытке шантажировать киноактрису, но дело лопнуло. Описание его соответствовало тому типу, которого Дик видел в «бьюике». На его фотографии — копия снимка, сделанного лос-анджелесскими полицейскими в 1922-м, — красовался остролицый молодой человек с подбородком, смахивавшим на колун.