Дети Антарктиды. Захваченные земли

Как завиден удел твой, пастух.

Ты встаёшь, когда солнце встаёт,

Гонишь кроткое стадо на луг,

И свирель твоя славу поёт.

Зов ягнят, матерей их ответ

Летним утром ласкают твой слух.

Стадо знает:

Ибо с ним его чуткий пастух.

(Уильям Блейк «Пастух»)

Серёжа Левченко вот уже сутки стонал от нестерпимой боли, пытаясь сдержать так и норовивший вырваться из глотки крик. Он лежал обездвиженный на самодельных носилках в давно заброшенной квартире, мебель которой покрылась толстым слоем пыли и грязи. Тело охватил очередной приступ агонии. Боль ощущалась так, словно внутренности медленно заливали расплавленным железом. Парень сжал кулаки и прикусил нижнюю губу до крови, борясь из последних сил.

Спустя мгновение он почувствовал прикосновение вспотевшей и пахнущей едким металлом ладони, грубо зажавшей ему рот. Сквозь влажную пелену, застилавшую глаза, Сергей различил в свете ваттбраслета силуэт капитана Юдичева, злобно сверкнувшего взглядом в его сторону.

– Только пискни, – пригрозил тот и, не убирая ладони, а наоборот, сильнее прижав её, выглянул в окно, за которым виднелся фасад кирпичного здания.

Левченко становилось трудно дышать.

– Не видно его? – раздался тихий шёпот молодой начальницы, сидевшей напротив.

Юдичев промолчал, едва слышно фыркнув. Только тот, кто общался с капитаном какое-то время и знал его лучше, мог распознать в этом фырканье пренебрежительное «нет».

– Сваливать нам нужно, подобру-поздорову, – прошептал он, мельком взглянув на спутницу. – Ещё немного, и эти твари нас найдут. Кто знает, может, они уже добрались до нашего канадского друга и ждать его нет никакого смысла.

– Не думаю. Он лучший…

– Да-да, лучший собиратель на всей чёртовой Ледышке, – с раздражением закончил за неё капитан. – Те наши ребята, которых эти твари переваривают прямо сейчас, слышали это не единожды.

– Ты прекрасно знаешь, что он ничего не мог сделать… – с едва уловимой неуверенностью в голосе проговорила она.

– Ну, разумеется, – бросил Юдичев, явно не желая продолжать беседу, и стал внимательно осматривать улицу с остовами автомобилей и военной техники, заваленными обломками бетона под тонкой пеленой снега.

– Рука, – вновь подала голос начальница. – Ты его так придушишь.

Её собеседник даже бровью не повёл, продолжая всматриваться в окно.

– Юдичев! – чуть громче произнесла девушка и сделала шаг вперёд.

– Чего?

Взглядом она указала на Левченко.

Подчинённый с неохотой убрал обслюнявленную ладонь и обтёр её о штанину.

Послышался хриплый вздох. Серёжа пытался восполнить недостаток кислорода.

–

– Тихо! – шикнул капитан и приложился глазом к оптическому прицелу винтовки.

Вынув из кобуры пистолет, Мария Зотова вышла на свет и настороженно взглянула в сторону Юдичева.

– Они? – прошептала она с лёгкой дрожью в голосе.

Тот резко поднял кулак, велев заткнуться. Это означало только одно – рядом мерзляк, а может, и несколько.

Сначала в перекрестье прицела попал кирпич, свалившийся со стены здания напротив. Он с грохотом упал на металлическую крышу разбитого автомобиля, расколовшись на две части. Затем, когда капитан вернул прицел в исходное положение, на месте отколовшегося со стены кирпича он увидел длинную конечность, уронившую ещё несколько кирпичей.

Юдичев быстро спрятался за подоконник и прижался к стене. Их взгляды с Марией встретились, и они, теперь уже наученные горьким опытом, затихли, боясь даже вздохнуть.

Однако Левченко больше не мог молчать. Боль стала настолько невыносимой, что держать её в себе не было сил. Бог свидетель – он терпел целые сутки и держал язык за зубами с той самой минуты, как упал с третьего этажа, неудачно приземлившись на спину и потеряв способность ходить. Он терпел до последнего, но именно в это мгновение его терпение лопнуло.

Парень тихо завыл, но не прошло и секунды, как на его губах вновь оказалась тяжёлая ладонь, а два пальца с силой зажали нос. Юдичев навалился на него всем своим весом и стал прижимать его голову – единственное, чем тот был в состоянии пошевелить, – к полу.

В глазах темнело. Сопротивляться не было никаких сил.

Левченко видел силуэт начальницы позади капитана, которого она пыталась оттащить, но тот грубо отпихнул её в сторону, продолжая делать своё грязное дело.

Тело обмякло. Серёжа чувствовал, как жизнь медленно, но верно покидает его. Перед глазами пронеслись воды залива Прюдс, родной «Прогресс» и лицо сестры. Она плачет, умоляет его вернуться целым и невредимым…

Последнее, что услышал Сергей Левченко, прежде чем умереть от удушья, это мерзкое, бросающее в дрожь клокотание мерзляка. Оно приближалось и становилось всё громче.

Но ему уже было всё равно.

Пятница, 13 февраля.

38°50' с. ш. и 33°33' з. д.

Утро.

Сменил курс в сторону северо-западного направления. Соблюдаю достаточную дистанцию до Азорских островов с востока. Последние несколько лет только и слышал от знакомых моряков, что там одно за другим пропадают суда: мерзляков за эти годы расплодилось тьма, даже летуны встречаются. Рисковать не буду, лучше потратим лишние ватты.