Дети Армагеддона
Шрифт:
Однажды, когда Речка думала, что хуже уже быть не может, дед ушел и не вернулся. Целую неделю она ждала его возвращения, но он не давал о себе знать. В отчаянии Речка отправилась на поиски деда. Она все еще искала его десять дней спустя, когда ее обнаружила Воробышек и привела в подземное жилище Призраков.
— Три месяца спустя после того, как он исчез, я нашла его внизу у доков. Он посмотрел на меня и ничего не сказал. Я могу поручиться — он не помнил, кто я. Я заговорила с ним, но он только улыбнулся и пробормотал что-то о погоде.
Речка перевела взгляд с Ястреба на деда. Он прерывисто дышал, его одежда вымокла от пота. Девочка подошла к ведру с водой, намочила тряпку и осторожно вытерла ему лоб.
— Я знаю правила, — сказала она. — Взрослые не могут быть Призраками. Я не могла оставлять его одного, но и Призраков я не хотела оставить. Я не знала, что делать. Я приходила проведать его, когда могла, но иногда я даже не могла его найти. Иногда я думала, что он умер. Он не умер, но я так думала. До настоящего времени все было нормально. Как будто он просто живет по соседству. Я могла видеться с ним. Я хотела, чтобы он все еще был частью моей семьи.
— Тебе надо было сказать мне, Речка, — мягко проговорил Ястреб. — Тебе надо было кому-нибудь рассказать.
Она покачала головой, ее губы сжались в тоненькую полоску.
— Взрослые не могут, ты сказал. Никогда. Только дети, подростки могут быть членами нашей семьи.
В ее тоне ему почудилось осуждение. Ястреб сказал так, потому что он во многом винил взрослых, потому что не хотел, чтобы Призраки когда-нибудь вновь зависели от них. Сказал, чтобы они не думали, что взрослым есть место в их жизни. Такие слова сами напрашиваются, поскольку все они — сироты и беспризорники, у них нет настоящей семьи и никто не хочет иметь с ними дела.
— Я нашла его два дня назад, лежащим на кровати здесь, в ангаре. Три года он не болел, но теперь болезнь вернулась, такая же как и раньше. И я, как прежде, не знаю, что делать. — Речка взглянула на Ястреба темными бездонными глазами. — Что, если он умирает?
— Мы не позволим ему умереть, — немедленно отозвался Ястреб, отлично понимая, что может не сдержать обещание.
— В некотором смысле он уже умер, — прошептала Речка. Слезы бежали по ее щекам, и она быстро смахивала их.
— Я сказал: взрослые не могут быть Призраками, но я не говорил, что мы никогда не будем помогать взрослым, если кто-то из них нуждается в помощи. Этого я не говорил. — Ястреб постарался в точности припомнить свои слова, потом добавил: — Речка, помнишь, я ходил к докам примерно неделю назад? Я шел поговорить с твоим дедушкой о мертвой Ящерице, посмотреть, может быть, он что-то знает. Ты знаешь, что он сделал? Он попросил взять его с собой, когда мы уйдем из города. Похоже, он знал, что мы собираемся… — Ястреб помедлил. — Я сказал ему, что возьму.
Речка уставилась на него:
— Ты? Ты сказал, что возьмешь?.. Ты уверен?
Ястреб точно не помнил. Сейчас он заново обдумывал то, каким образом Погодник попросил его — один раз, словно после долгих раздумий; Ястреб приподнял бровь и глянул на Речку.
— Ну да, уверен. Хотя, я думаю… Может быть, где-то в глубине души он помнит тебя. Иначе почему бы он попросился пойти с нами?
По липу было видно, что Речка сомневается, но она не возразила.
— Мы можем дать ему немного лекарств?
Он кивнул.
— Но лучше попросить Сову посмотреть его. Может быть, одна из ее книг подскажет, какого рода эта болезнь и как с ней справиться. Сова много знает. Давай пойдем к ней.
Но Речка покачала головой.
— Ты иди, Ястреб. Я не хочу оставлять его одного.
Ястреб хотел было возразить, но потом передумал. Вместо этого он достал из кармана и вручил ей одно из драгоценных «гадючьих жал». По пути к двери он прихватил прод, прислоненный к стене ангара.
— Я вернусь как можно скорее, — пообещал он. Выходя, Ястреб кинул прощальный взгляд на ее дедушку. Под тонким одеялом старик выглядел как скелет.
— Все будет в порядке, — добавил он.
Но в душе Ястреб в этом сильно сомневался.
Когда Ястреб вернулся домой, он рассказал Сове все, что узнал относительно Речки и Погодника. Сова с налету не распознала вид чумы, которой заразился старик, — но немедленно начала рыться в своих медицинских книгах, чтобы выяснить, сможет ли она найти болезнь, подходящую под его описание. Ястреб с другого конца комнаты смотрел на поглощенную работой Сову. Он подумал, что у них есть лекарства против некоторых видов чумы. Или они могут достать их через Тессу, как сделали это для Персидки.
Подумав о Персидке, Ястреб сообразил, что Ягуар еще не вернулся. Оставив Сову за чтением и рядом с ней — дремавшую Чейни, он поднялся по ступенькам, вышел на улицу и стал ждать. Вскоре появился Ягуар с Мелком и Винтиком, его темное лицо излучало злобу, заметную издалека.
— Что случилось? — спросил Ястреб, когда все трое подошли.
— Ничего не случилось, Пташка. Мы явились туда, куда полагалось, простояли чертову уйму времени, ожидая этих кошечек, и ни одна не нарисовалась. Мы прождали больше часа. Как я понимаю, мы торчали там достаточно долго. Дерьмовая трата времени!
Ястреб растерянно заморгал. Тигр не мог пропустить эту встречу — разве что он физически не смог прийти. Даже в этом случае он прислал бы кого-то из своих. Персидка слишком много значит для него. Он всегда ее оберегал.
Что-то произошло.
— Ждите здесь, я приведу Чейни, — велел он. — Мы возвращаемся.
Глава двадцать первая
Когда Ястреб вернулся под землю, он принял серию быстрых решений. Он собирался выяснить, что произошло с Тигром, — но при этом надо было сообразить, как к этому подступиться. Найти Тигра означало найти логово Кошек, а все кланы весьма тщательно охраняли свою территорию. Если Призраки без приглашения заявятся на землю Кошек, даже с самыми добрыми целями, они могут нарваться на негостеприимный прием. Но все же более серьезная проблема — найти само жилище Кошек. Ястреб предполагал, что их логово устроено где-то в покинутом жилом здании к северу от центра, но точного расположения он не знал. Он надеялся на помощь Чейни.