Дети Атлантиды

Сигел Ян

— Идите куда хотите, — сказал он им.

У ворот дворца стояли солдаты, но они только посмотрели на девушку и мужчину. Их пики лежали на земле.

— Что с королевой? — спросил один из них.

— Она мертва, — сказал Иксэйво. — Я ее посол.

После этого им дали дорогу. Он быстро шел по коридорам. Ферн, чтобы не отстать от него, приходилось почти бежать. Она думала о том, что все погибли: Изрэйми, верный Алиф, Юинард — все погибли. Оставшийся мир был унылым, бесплодным, в его существовании не было смысла. Ферн цеплялась за свою цель, потому что это было все, что ей осталось. Перед ней расступались стены розового мрамора, раскрывались двери и коридоры.

Это был прекрасный, прекраснейший дворец, но она шла по нему, ничего не замечая, не обращая внимания на его красоту. Разумеется, они пришли к двери, которая была перетянута цепью, будто Зорэйн боялась, что она может сбежать. Иксэйво взревел, и цепь упала… За дверью оказалась длинная комната, которая раньше была еще длиннее, но часть ее упала в образовавшееся ущелье. Комнату заливал свет закатного солнца. Ферн зажмурилась от неожиданного сияния. Но свет стал тут же ослабевать, в ожидании шторма сияние осталось только в полукруге, в центре которого стояла Дверь. Она была открыта, была гораздо проще, чем та, в храме, на деревянных панелях не было таинственных иероглифов, не было и драгоценных украшений в ее обрамлении. Ящерка, свисающая с наличника, казалась стрелочкой темного огня, но это была живая ящерка. Дверь была лишь немного приоткрыта, поэтому Ферн не могла видеть, что находится с другой стороны. Замочная скважина сияла светом, шедшим в комнату из небытия.

— И не пытайся посмотреть, — сказал Иксэйво, прочитав ее мысли.

Круг преграждал ей путь, но она знала, что делать.

— Откройся! — приказала она. — Откройся! — И линия нарушилась и, пропустив ее внутрь, снова замкнулась за ней. Ферн сразу же поняла, что попала во власть заклинаний, что теперь ее связывают опасные отношения с Дверью и с тем, что лежит за ней, что она близка к тому, чего не должна была видеть. Теперь она чувствовала свою силу, которая, несомненно, превосходила все силы внешнего мира. Ее никто не учил словам магических заклинаний, но это было неважно, все правильные слова нашлись сами собой.

— Будь! — воскликнула она. На языке Атлантиды этот глагол имел гораздо более глубокое значение, это была команда к созиданию, магический вызов субстанции из небытия. На линии круга огонь вспыхнул и опал. Дверь задрожала. Ферн толкнула ее, стараясь не распахнуть, она помнила предупреждение Иксэйво: «Если бы протянула за порог хотя бы палец, ты бы погибла…» Она пробормотала слово, которое не позволяло Двери раскрыться. Вокруг стояла такая же тишина, как была утром в храме. В это мгновение оба момента слились в одно, все двери стали одной Дверью, разомкнутый круг — единым кругом. Оборванные края Времени соединились. Ферн вставила ключ в замочную скважину, мягко, без нажима, повернула его. Раздался знакомый щелчок — звук упавшей иголки, атом столкнулся с атомом — и мир снова стал единым целым.

Ферн вытащила ключ, снова повесила цепь на шею и обернулась. Круг еще светился, от фигуры Иксэйво исходила неясная угроза.

— Иди, — сказал он. Он не сказал ей, правильно ли она все сделала. Он дрожал от нетерпения.

— Куда? — спросила она.

Он, не отвечая на вопрос, схватил ее за руку и потянул за собой. Инстинктивно она накрыла ключ правой рукой и почувствовала сопротивление камня.

— В подвал с драгоценностями, — ответил Иксэйво. — Оттуда подземный ход ведет к заливу. Мы должны торопиться. Или ты хочешь дождаться, когда горы рухнут и погребут тебя под камнями?

Он двинулся к двери, через которую они входили. Ферн следовала за ним, понимая, что он прав. Но когда они вошли под своды, Иксэйво с глухим

стуком упал. Ферн окаменела, увидев в его лысом черепе глубокую рану. Рядом валялась ваза из оникса, острый край которой был залит кровью. Ферн подняла глаза и встретилась со взглядом Рэйфарла.

— Я его убил, — сказал Рэйфарл. Возможно, оттого, что он был в шоке, тон его был невыразителен, спокоен.

Что там было убивать, подумала Ферн.

— Мы должны спешить, — сказала Ферн, невольно повторив слова мертвеца. Она переступила через труп, который еще минуту назад был таким опасным. — Он сказал, что внизу есть ход, ведущий из подвала с драгоценностями…

— Он будет закрыт.

И все же Ферн уже почти бежала вниз по ближайшей лестнице. Внизу они обнаружили, что землетрясение разрушило фундамент и ослабило все конструкции. Двери выпали из проемов, задвижки отвалились. Три солдата, пользуясь отсутствием властей, сбив замки, тащили сундуки и шарили по шкафам. Один из них мечом преградил путь Ферн и Рэйфарлу, но затем опустил его.

— Присоединяйтесь. — Его лицо было искажено жадностью и отчаянием. — Тут всего много.

Солдат двигался как во сне, рядом были несметные богатства, которые никогда уже не будут истрачены. Он запустил руки в сундук и, вытащив оттуда пригоршню монет, снова высыпал их в сундук. Другой вскрыл мешочек с рубинами, и они темной, сверкающей кровью пролились меж его пальцев. Здесь были драгоценности, забранные Атлантидой у тысяч континентальных королей: бриллианты и королевские короны, священные символы, камни благословенные и камни проклятые, изумрудное ожерелье, составляющее богатство целого племени, — все это было сложено в темноте, невидимо, забыто, огонь и лед, легенда и проклятие. Ферн сжала руку Рэйфарла, когда он заколебался, заглядевшись на брошенные сокровища.

Они нашли вход в туннель в дальнем углу. Там было темно, но Рэйфарл прихватил с собой фонарь. Пол шел под уклон и потом превратился в ступеньки. При свете фонаря было видно, что стены сложены из грубого камня, над ними сводчатый потолок, с которого повсюду капала вода. Здесь тоже ощущались последствия землетрясения. В одном месте им пришлось перепрыгивать через трещину почти в пять футов шириной.

— Значит, ты это сделала, — сказал Рэйфарл. — Поход завершен. Цель достигнута.

— Мм-мм…

— Какова этому цена?

Она молча уставилась на него.

— Я не знаю. И полагаю, что не узнаю никогда.

Они продолжали идти молча. Ферн не спрашивала его, почему он вернулся во второй раз, изменив свое решение. Он пришел — и только это имело значение. В глубине души она надеялась, что так и будет.

— А что с остальными? — наконец спросила она. — Они будут тебя ждать?

— Они без меня ничего не сделают, — в его резком, беспощадном тоне проскользнула нотка удовлетворения. — Только я могу вести корабль во время шторма. Иптор не дурак, он это хорошо понимает. А его решение — это приказ для остальных.

— И он сказал, что они дождутся?

— Нет. Он проклял меня за мой идиотизм и сказал, что они уходят. — Ферн услышала смех, который она помнила еще с их первой встречи в тюремной камере. — Думаю, он наврал.

— Надеюсь, что так. Он ведь твой друг?

— В некотором роде.

Помолчав, она спросила:

— А почему ты заплатил ему за то, что он провел нас по канализации? Он не мог этого сделать по дружбе?

— Это другое. Там было дело принципа. Он единственный знает этот ход. Проводить людей бесплатно значило обесценивать свои познания. Никто не ценит услуг, если они достаются бесплатно.