Дети белых ночей
Шрифт:
Наташа растерялась. Настолько далеко от нее была школьная пора! Казалось, что прошло-то всего-ничего, каких-то три года, а в памяти ни малейшего представления о школьном курсе литературы. Она смутилась.
– Не обращайте внимания, госпожа Иволгина. Я понимаю, что сейчас ваши мысли заняты другим...
Другим! Наталья соскочила с кровати и подбежала к камину. Быстро взяла фарфоровую статуэтку – старая дама с зонтиком и пучеглазым мопсом на руках. С ногами забралась в кресло с высокой спинкой и внимательно стала рассматривать миниатюру. Отвлечься не получалось. Чемпионат, конкуренты и соперники... Первый же день пребывания в Англии уничтожил все сомнения, таившиеся в сокровенных глубинах ее сознания. Фантасмагория рекламных огней и необычных автомобилей, кричащая роскошь магазинных витрин и прочие внешние признаки заграничного благополучия в один вечер сделали больше,
Вот, мадам, мисс, миссис или как вас там, и «секретное оружие»! Наташа обращалась к фарфоровой даме. «Вы-то, видно, на прогулке, раз с зонтиком и собачкой, а я, „русское чудо“, в самом настоящем плену...»
Послышался звук отпираемой двери, и на пороге появился улыбающийся Эймс с подносом.
– О, вы уже проснулись, госпожа Иволгина! Доброе утро!
– Доброе, если оно действительно...
– Постойте! – перебил Наташу англичанин, ставя поднос с завтраком на стол.– Сейчас попробую отгадать! Ваши слова – это цитата из русского мультфильма про Винни-Пуха. И произносит эти слова, если я не ошибаюсь, ослик Иа! Все верно?
Наташа равнодушно согласилась – просто кивнула.
– Теперь вы будете за мной ухаживать, мистер Эймс?
– Некоторое время. Миссис Флоттон приболела, но я почту за честь...
– Постойте! Что значит: «некоторое время»? Вы хотите сказать, что мне тут еще торчать и торчать?!
– Не нужно так резко, госпожа Иволгина. Все, что происходит с вами сейчас, делается для вашего же блага.
– Скажите, когда я смогу увидеть Егора?
– Миссис... госпожа Иволгина. Я принес вам русские газеты и записку от господина Курбатова. Думаю, что это чтение многое объяснит вам лучше и полнее, чем это смог бы сделать я.– Он протянул Наташе несколько газет, в которых она без труда узнала «Ленинградскую правду» и «Комсомолку», а также небольшой кремовый конверт.– Мы еще увидимся сегодня, я не прощаюсь...
«...Я никогда не смогу объяснить тебе, почему нам приходится расстаться. Но я хочу, чтобы ты знала главное: все причины к этому – только моя вина. Это связано с деньгами, и ты не имела и не имеешь ни малейшего представления об этом. Единственное, на что надеюсь, это на то, что мне удастся решить эти проблемы, и тогда мы обязательно соединимся снова...» – дальше читать записку Егора она не смогла. Остервенело порвав послание на мелкие кусочки, Наталья ссыпала их в ладошку. С печальной гримаской пересыпала рваные снежинки на другую ладонь и, горько усмехнувшись, резко дунула на них. То, что еще минуту назад существовало как желанная весточка от Егора, разлетелось по полосатому покрывалу, стало обыкновенным мусором, который мог бы заинтересовать миссис Флоттон, но только не ее.
Пытаясь отвлечься, она попробовала есть. Аппетитно пахнущий традиционный английский бекон показался жирным и противным. Безо всякой охоты Наташа просмотрела газеты. Сначала ленинградскую, потом – центральную. Везде было одно и то же: сокурсники и товарищи по команде, преподаватели, представители Госкомспорта и даже комсомольско-молодежная бригада ивановских ткачих клеймили позором и презрением перебежчицу Иволгину. Все они, как один, выступали «с решительным осуждением» и призывали советский народ «еще тверже придерживаться светлых идеалов строителей коммунизма». От сатирического однообразия заголовков – «Предатели обрели свободу», «Хороша Наташа, да не наша» и им подобных – стало противно и скучно.
Девушка несколько раз прошлась по комнате, от камина до кровати и обратно, и мысли ее крутились вокруг одного и того же:
– Я смогла, значит, я смогу и большее! – Заметив, что говорит вслух, Наташа испуганно посмотрела на дверь. Тут же взяла себя в руки и решительно присела к столу.
«К черту всё и всех! Жизнь продолжается, а полная неизвестность... Что же, совсем недавно было еще хуже...» Случайно скользнув взглядом по газетной полосе, она увидела маленький заголовок: «В семье предателей». В двух куцых столбцах какой-то В. Горохов глумливо комментировал положение отца-одиночки Вадима Иволгина, заявившего ему лично, что он не верит в предательство жены и уверен, что со временем все узнают, что никакого предательства не было.
Слезы выступили
Но Наташа быстро справилась с наступившей слабостью. «Потом, не сейчас, когда все прояснится...» Слезы высохли мгновенно, и, будто бы этого момента специально дожидались, в дверном замке повернулся ключ...
Глава 2
Буквально на второй день по приезде из Восточного Берлина, где, по доброй традиции, происходил обмен сомнительными условными ценностями между социалистическими и капиталистическими спецслужбами, Джейн была принята госпожой премьер-министром, знаменитой Железной Леди. Госпожа Маргарет Тэтчер с материнской заботой расспрашивала отважную разведчицу о здоровье, санитарно-гигиеническом состоянии застенков КГБ и вскользь поинтересовалась планами девушки на будущее. Из последнего вопроса главы правительства Джейн поняла, что вокальный дуэт с разведкой Ее Величества она исполнила до самой последней ноты, а из сделанного позднее предложения войти в секретариат премьера в качестве консультанта по русским делам стало ясно: родина интересуется ею только как фигурой публичной, гласно клеймящей ужасы коммунистического режима в электронных и прочих СМИ, по поводу и без.
Джейн как особе, сдержанно относившейся к демократическим ценностям отчизны, стоило большого труда вежливо дождаться завершения аудиенции и, борясь с искушением пустить в дело ненормативный лексикон, объяснить провожавшему ее до самого дома сотруднику тэтчеровского аппарата, где и в каком состоянии она видела полученное от главы кабинета министров предложение. Нахальный клерк, изводивший девушку глупыми расспросами и дешевыми посулами, нисколько не смутился – лишь многозначительно смотрел на похорошевшую от искреннего волнения Джейн, и в его откровенно похотливом взгляде она одномоментно увидела все свои ближайшие неприятности.
Буквально через час после расставания с клерком и уютным салоном правительственного «воскхолла» ее, прямо из дома, не успевшую переодеться, умчал черный таксомоторный «остин». Вернее, разъездное авто группы экстренного реагирования, замаскированное под лондонский автокэб. Почти три месяца Джейн пришлось провести на реабилитационных курсах в закрытом профилактории, где заботливые коллеги по МИ-5, явно вспоминая детство, с серьезными и постными минами убеждались в чистоте ее помыслов, с помощью иезуитской органолептики проверяя возможную вербовку мисс Болтон в ряды доблестной русской разведки. У Джейн хватило ума и выдержки не принимать всерьез этих великовозрастных мальчиков, заигравшихся в «холодную войну». Карантинные джентльмены, поначалу спокойные и уравновешенные, через месяц стали дергаными и злыми, через два – забыли о вежливости, донимая девушку многочасовыми допросами посреди ночи, и с упорством, достойным лучшего применения, пытались выяснить и запротоколировать малейшие подробности интимной связи британской подданной и сына русского бонзы. Джейн с большим мастерством создавала миф о славянской половой неутомимости, чем окончательно вывела из себя своих опекунов. Через девять недель, лишившись надежды на победу, уязвленные коллеги просто озверели. Джейн по двенадцать часов кряду высиживала перед ярким софитом в подвале санатория, а сменявшиеся каждые полчаса коллеги попросту молчали, решив, что такая тактика позволит им добиться большего. В тринадцатый по счету понедельник ее разбудил не привычный безымянный Аргус с йоменской внешностью сказочного Барабека, а смутно знакомый, с легкой хрипотцой, женский голос.
Открыв глаза, Джейн увидела подле своего спартанского ложа пышную копну волос цвета меди и с некоторым трудом узнала в стройной, строго и со вкусом одетой женщине Элис, любимую сиделку деда. От внезапно нахлынувших чувств девушка разволновалась и заплакала, а Элис, извлекая из многочисленных пакетов предметы нового гардероба мисс Болтон, деловито предлагала той переключить свое внимание на обновы, забыть про мрачную дурость последних недель и приготовиться к встрече с единственным своим родственником, сэром Арчибальдом Сэсилом Кроу, который ждет их встречи. Поскольку «никогда не удивляться» – одна из старейший британских традиций, то Джейн совершенно спокойно отнеслась к новому появлению Элис в своей жизни и, помня про симпатии Арчи к этой рыжей красотке, полностью расслабилась. К тому же и чудесные, мягчайшей оленьей кожи изящные лодочки, и плотно облегающее, будто перчатка, платье-халат, и украшение из бирюзы давали прекрасный повод отвлечься.