Дети богини Кали
Шрифт:
Два из трёх роботов были совсем близко.
«Один человек может победить и сотню машин, – успокаивала себя Рита, – стискивая в руке заготовленную гранату, – главное не торопиться, атаковать не со страху, а продуманно, с холодной головой…» Так говорила во время полевых учений девушкам их любимый командир, идеал, эталон для подражания – блистательная капитан Казарова.
Робот остановился в нескольких шагах от скалы, за которой скрывалась Рита. Сенсоры у него на лбу взволнованно загудели, замигала сигнальная лампочка – «обнаружен живой
Огненный снежок на бесконечно долгую секунду повис в душном воздухе. И тут же, неимоверно раздувшись, превратился в ослепительную лавину огня, которая, прокатившись над землёй, накалив и без того жаркий ветер, беспощадно обрушилась на железного война.
Робот упал, объятый пламенем, но он был ещё активен; Рита, превозмогая жар, подбежала к нему и из автомата выбила главную микросхему.
Тут же ей пришлось броситься на землю. Второй находившийся поблизости робот обнаружил присутствие девушки с помощью сенсоров и развернул в её сторону дула своих орудий.
Она проползла несколько метров по усыпанной острым галечником земле, сигнальные лампочки на голове у беспощадного автоматического солдата зловеще заморгали – он прицеливался.
И вдруг позади него что-то глухо ухнуло, разверзлась земля, взрыв буквально смёл робота; покачнувшись на металлических ногах он рухнул в образовавшуюся воронку.
В ушах оглушительно звенело. Рита с трудом подняла голову – военный вертолёт с эмблемой войск Новой Атлантиды в колышущемся мареве раскалённого воздуха завис над каменистой равниной. Подкрепление. Жизнь. Она вытянула руку, чтобы помахать пилоту, но тяжелая вязкая чернота обрушилась на неё, заволокла взор, придавила её к земле…
Очнувшись, Рита почувствовала, что чьи-то небольшие крепкие руки пытаются поднять её отяжелевшее безвольное тело. Выстрелы и взрывы доносились теперь как будто откуда-то издалека, словно между войной и Ритой кто-то возвел прозрачную непроницаемую преграду. В голове у девушки звенело.
С трудом повернув голову, она увидела Тати.
Капитан Казарова, спасшая ей жизнь, чуть-чуть улыбнулась Рите, уголком рта. Она была красивая всегда, и сейчас особенно, с немного запылённым нежным белым лицом, с кобурой на поясе… Горячий ветер пустыни подхватывал и теребил тугие золотистые завитки.
На вертолёте Риту доставили на базу, и следующие несколько часов она провела в лазарете. Врач сделал ей успокоительный укол, и она спала. На стене тихо тикали часы.
Когда Тати пришла проведать её – отважная девочка, потерявшая в бою всех подруг, несомненно, достойна этого простого проявления уважения со стороны командира – Рита лежала с открытыми глазами. На щелчок входной двери она обернулась.
– Здравствуй, старший сержант Шустова, – Тати подошла к кровати, обдав Риту как никогда приятной волной сквозняка.
– Здравия желаю, командир.
– Как ты себя чувствуешь? – Тати должна была это спросить у неё, как у любого отличившегося в бою и раненого солдата, но
– Всё отлично, командир, – горячо отозвалась девушка, – Благодарю вас, вы спасли мне жизнь.
– Не стоит, – ответила капитан Казарова с мягкой улыбкой, – я исполняла свой долг. Рада, что тебе лучше.
Она поднялась, расправив смятую простынь, и чуть-чуть постояла возле Ритиной кровати, такая изящная в безупречно сидящей на ней форме, в офицерской фуражке с гербом, деловитая и вместе с тем простая; она положила свою руку поверх Ритиной, она заглянула ей в глаза внимательно и дружелюбно, как равной, и в то же время сумела сохранить лёгкую отчужденность старшей по званию. Ею невозможно было не восхищаться, волею небес упали звёздочки на её погоны – таких командиров боготворят, за такими идут в огонь не рассуждая, не ропща и не оглядываясь…
Вежливо простившись, капитан Казарова скорыми шагами вышла из палаты. Её ждали дела.
Постепенно к Рите начали возвращаться ощущения. Повязка на голове стала немного мешать, и она рукой сдвинула её со лба. Прислушавшись к своему телу, она с облегчением осознала, что цела.
Пришёл врач. Он привычным движением нашел на запястье у Риты пульс, посчитал его, спросил о самочувствии.
– У вас лёгкое сотрясение, – объяснил он в конце осмотра, – и несколько царапин от разлетевшихся камней. Ничего серьезного. Отдыхайте. Через недельку-другую вернетесь в строй. Но не следует слишком торопиться, на первых порах у вас могут случаться внезапные головокружения.
– Спасибо, – сказала Рита.
Выпростав руки из-под одеяла, она удобно уложила их вдоль тела. В лазарете тонко пахло медикаментами, белые стены, потолок и рамы окна делали небольшую палату уютной и светлой. За окном голубело горячее южное небо. Девушка вздохнула глубоко, медленно, как будто вдумываясь в движение воздуха внутри тела, и тут же почувствовала себя счастливой. Она жива, а это значит, впереди что-то обязательно будет, что-то хорошее, закончится война, ни одна война не может длится вечно, и она обязательно вернется с этой войны, она вернётся к Алану…
–
Быть приглашенной в усадьбу капитана Казаровой считалось чем-то вроде священного помазания, такой чести даже среди офицеров удостаивались немногие. И когда выбор командира пал на Риту Шустову, недавно вернувшуюся из лазарета, количество взглядов ей в спину, в которых и прежде не было недостатка, восхищенных, завистливых или просто любопытных, существенно возросло.
Приглашение воодушевило Риту необыкновенно. Она смотрела широко раскрытыми глазами, когда вертолёт проплывал над сочной зеленью, когда под ветром от его винтов стелилась по земле длинная гибкая трава… Тихий росистый сад с выложенными плиткой тропинками под сенью фруктовых деревьев показался ей раем, она благоговейно гладила стволы, срывала и подолгу разглядывала листья, будто никогда прежде не видела их, ложилась плашмя на мягкий тёплый газон, точно хотела вобрать в себя обильные соки здешней щедрой плодородной земли, напитаться её животворной силой …