Дети Богов и Воинов
Шрифт:
Мое сердце вновь заколотилось как бешеное, а к горлу подступила тошнота.
Двери в крепость распахнулись, и стражники подвели мою ненаглядную Роунат к столу хранителей даров. Сестра улыбалась. Ее длинные каштановые кудри больше не скрывались под монашеским платком, а свободно свисали до пояса. Ее щеки украшал очаровательный румянец. При виде Роунат обычно многие изумленно вздыхали и приглушенно перешептывались, обсуждая ее красоту, но только не сегодня. Этим утром собравшиеся не сводили глаз с небольшого округлого
Гобнет подняла руку, и лозы вьющегося по стенам крепости плюща проникли в зал через окна. Извиваясь, как змеи, они проползли по полу и накрепко опутали запястья и лодыжки Роунат.
– Роунат, – хладнокровно молвил Томас. – Ты сошлась со смертным.
– Да.
– Признаешь ли ты, что тем самым осознанно преступила законы, изложенные в Новом соглашении?
Роунат кивнула.
– В таком случае, ты виновна.
– Это так.
Томас взглянул на нее, нахмурив лоб.
– И что же ты скажешь в свою защиту?
– Новые законы – это ошибка, Томас, – улыбнулась она.
Он прикоснулся к висящему на шее медальону.
– Да, я помню, что ты в числе многих других выступала против Нового соглашения. И тем не менее, когда Потомки подняли руки, большинство проголосовало за принятие новых законов. Мы решили, что любого нарушителя следует наказать.
Улыбка Роунат потухла.
– Кто дал вам право выносить подобные суждения? Наши предки сражались за смертных, любили их, освободили их от фоморского ига.
– Да, Туата Де Дананн любили смертных, – кивнул Томас, – и тем не менее они решили жить с ними порознь и скрылись в иномирье, сотворенное для них Мананнаном. Приняв новые законы, мы всего лишь следуем примеру предков.
– Они покинули этот мир только потому, что хотели доверить его своим детям от смертных жен и мужей. Наши предки поручили нам заботу о смертных товарищах. Как же исполнить их волю, если мы теперь не общаемся со смертными, а только следим за ними из монастырей? И зачем нам это? Зачем знать об их интригах, если мы не помогаем поддерживать мир?
– Поддерживать мир? – повторил Томас. Подавшись было вперед, он замер под взглядами остальных Потомков. – Смертные не ведают, что это такое. Вражда заложена в их природе. И тем не менее это не означает, что нам безразлична их судьба. Совет посылает Потомков в монастыри, чтобы мы первыми узнавали о любых войнах, которые затевают смертные. Иногда мы позволяем целителям помогать пострадавшим женщинам и детям – и я считаю, что этого вполне достаточно. – Томас сокрушенно покачал головой. – Твои слова не имеют никакого отношения к твоему преступлению. Ты согласилась соблюдать законы Нового соглашения и не сдержала слово.
Роунат с мечтательным видом посмотрела на окна, через которые струился солнечный свет.
– Лицо сына явилось мне во сне, а ветер нашептал, как отыскать его отца.
Томас закатил глаза:
– Ты и раньше утверждала, будто слышишь шепот ветра, но отказывалась делиться с Гобнет подробностями. Ты просто бредишь.
– Нет. Это ты бредишь. – Роунат задрожала, и ее путы из плюща тоже затряслись.
Я больше не могла молча смотреть, как Томас подначивает и дразнит мою сестру.
– Оставь ее в покое! – Вскочив на ноги, я подбежала к столу хранителей и обняла Роунат обеими руками. – Она легла со смертным по любви, а не ради власти. Это разные вещи!
– Мы все согласились соблюдать новые законы, Фоула, – резко напомнила Лег.
Я заслонила сестру:
– Значит, вы собираетесь следить за всеми нами? Каждую ночь подглядывать, с кем мы ложимся в постель? Пока мы не вмешиваемся в войны смертных, мы имеем право любить кого захотим!
– Фоула, ты снова рассуждаешь как наивное дитя, – презрительно молвил Томас. – История уже доказала, что мы не умеем беспристрастно относиться к тем, с кем делим ложе. Именно поэтому мы раньше так часто сражались в войнах смертных. От них нужно держаться в стороне. Так решили мы все.
Гобнет кивнула:
– Роунат признала вину и рассказала, какие чувства ею двигали. Шестьдесят лет назад мы согласились, что нарушение законов будет караться со всей строгостью, но не обсудили, как именно. Нам предстоит сделать это сегодня.
Тишина в зале сменилась низким гулом перешептывающихся голосов.
Томас поднялся:
– Верховный друид предлагает следующее: все нарушители Нового соглашения прощаются либо с даром, либо с жизнью.
– Нет! – вскричала я. – Да как у тебя язык повернулся?
Он поднял длинный клинок, лежащий в центре стола.
– Наши предки привезли этот кинжал в Ирландию из туманных краев. Любой желающий Потомок может стать смертным, если пронзит свое сердце его острием. – Он повернулся к моей сестре. – Ты этого желаешь, Роунат? Смертные настолько тебе милы, что ты готова отказаться от дара и стать одной из них?
Она покачала головой, и Томас нахмурился:
– Значит, ты предпочтешь умереть?
Он поставил на стол стеклянный флакончик с бурлящей красной жидкостью – напиток смерти, рецепт которого известен лишь друидам.
Колмон поднял руку:
– Я согласен с Фоулой. Роунат взяла смертного любовника не для того, чтобы обрести могущество. Смерть или утрата дара – слишком суровое нака- зание.
– Я тоже считаю, что смерть – это слишком жестоко, – молвила Лег, – но Роунат нарушила закон. Наказание не может быть и чересчур мягким. Я предлагаю изгнание.
– Нет! – вскричала я. – Вы не можете…
– Не волнуйся, сестра, – произнесла Роунат, прижавшись лицом к моей щеке. – Пусть Совет вынесет наказание, которое сочтет необходимым.