Дети царя Салтана
Шрифт:
Рассуждая про себя, стукнуть мне Ирину сейчас или потерпеть еще немного, я перешагнула порог входной двери и едва не сожгла гортань, вдохнув раскаленный воздух. Солнце палило во всю, не догадываясь, что не всем нравится такая жара. Но оно было исполнительным и дисциплинированным «служакой», которое отдавало свет и тепло, согревая землю в нужное время суток и года, так что упрекать его за это было крайне несправедливо.
Деваться было некуда, и я зашагала дальше по площадке перед домом, отметив для себя, что машин на стоянке стало на одну меньше. «Валерия с Олегом, все-таки, уехали,– сделала я из этого вывод,– Ну, да, ладно. Если, они и причастны к этому,
– Куда нам?– я обернулась, уверенная, что Ирина обращается ко мне.
Но рядом с ней, дружным калганом, столпились Мила, Виктор Павлович и Саввка.
– Туда,– указала рукой Мила на тропинку, убегающую к одной из круглых башен, пристроенную слева от здания, из которого мы вышли.
Архитектура замка, сама по себе, не представляла ничего сверхординарного. Основная часть – это двухэтажное, пятиугольное строение, по углам которого полукругом выстроились башни, высотой на один этаж выше. И если у башен имелись небольшие, остроконечные крыши, то на жилом здании, как таковой, в привычном для нас виде, ее не было. Вместо нее торчали каменные, прямоугольной формы невысокие стены-щиты или колонны, построенные друг от друга на ширину человеческого тела. И у меня снова, кадром из кино, вспыхнуло воспоминание, как лучники, отбивающие атаку врага, ордой осадившего стены замка, прячутся за этими выступами и высовываются только для того, чтобы пустит из лука очередную стрелу.
– Слушайте, у меня только один вопрос,– заговорила я, с трудом передвигая ноги от жары.– А как зимой отапливается такая махина?
– Зимой тут никто не живет,– ответила Мила.– Ксюша в замке живет только в теплое время года, а зимой она живет в городе, в квартире. Хотя, отопление и имеется, но требует больших затрат. Поэтому замок заселяется только тогда, когда отступают холода.
– Да,– кивнул Виктор Павлович,– Квартира когда-то принадлежала еще прабабке Ксюши, матери Клавдии Мироновны. Там они жили большой семьей. Насколько я знаю, у Клавдии Мироновны были еще две сестры.
– Они живы?– полюбопытствовала Ирина, тяжело и громко дыша.
– Вряд ли,– немного подумал папа Ксюши.– Клавдия Мироновна была самой младшей из сестер. Скорей всего, нет.
– И что? После них никого не осталось?– стало и мне интересно.
– Увы, я и их-то никогда не видел,– развел руками Виктор Павлович.– Когда я с Машенькой познакомился, а потом мы поженились, между сестрами уже случился какой-то конфликт и они не общались. Так, что ни с одной из них я знаком не был, а уж с их потомками тем более.
– А что за конфликт?– сменила меня Ирина.
– Я же говорю, понятия не имею,– посмотрел он на нее.
– Наверное, из-за квартиры,– подняла подруга палец, словно возвещая весь мир, что совершила великое открытие.– Это ж, сколько семей разрушил «квартирный вопрос»!
– Возможно,– согласился с ней мужчина и помолчал.– Но, знаете, я, кажется, припоминаю, что Захар Петрович в свое время выплатил сестрам их доли. Потому что, как-то, я стал случайным свидетелем его фразы. Они с Клавдией Мироновной сидели на кухне и не слышали, как я вернулся. «Все!– сказал тогда Захар Петрович.– Сегодня я окончательно расплатился с твоими сестрами за квартиру. Можем жить спокойно».
– Получается, что с квартирой все справедливо и законно,– прильнула я спиной к холодной стене башни, потому что мы уже давно стояли возле нее.
– Если бы это было не так, то сейчас бы за квартиру шла бойня,– усмехнулся Виктор Павлович.
– Логично,– неосознанно подергала я мочку уха, делая так
Папа Ксюши снова развел руками, ничего не сказав.
– Пришли,– проговорила, молчавшая до этого времени, Мила.– Это первая башня. Что дальше?
– Как что?– ринулась к двери Ирина, схватившись за ручку,– Закрыто,– дернула она ее и повернулась к нам, стоящим позади нее.– И?
– Не может быть,– подбежала Мила.– Их никогда не закрывали. Там и брать то нечего.
Она посмотрела на нас, словно возлагая вину за это на нас.
– Я сейчас,– сорвался с места Саввка и в одно мгновение скрылся за углом.
Мне оставалось только позавидовать энергии мальчика, которому издержки погоды были нипочем и он чувствовал себя лучше, чем мы вчетвером, вместе взятые.
– Куда это он?– оттянув футболку, подула на свое тело Ирина.– Фу, какая жара.
– Подождем, узнаем,– встал рядом Виктор Павлович, пристроив и свою спину к холодным камням кладки.
– А другие пути в башни имеются?– задрав голову, посмотрела я наверх.
– Имеются,– кивнула Мила.– На втором этаже есть дверь, ведущая на крышу, где по специально-приспособленным дорожкам, у самого края крыши, и можно попасть в любую из башен.
– Зачем тогда ты потащила нас понизу?– возмутилась Ирина, не забыв воспользоваться своей любимой позой: руки в боки.
Я с интересом навострила уши, чтобы услышать, что и как ответит Ирине Мила. Но та, лишь мельком взглянув на подругу, отвернулась, сделав вид, что не услышала.
Рассматривая Милу, я не находила в ее внешности чего-то, что приковывало бы и задерживало взгляд. Про таких женщин всегда говорили: «серая мышь». Короткая стрижка, волосы которой были непонятного цвета, то ли серые, то ли светло-русые, белесые брови, которых при дальнем рассмотрении, казалось, вообще не было и мелкие, как пуговки, глазки, внимательно всматривающиеся в каждого, кто имел неосторожность оказаться вблизи нее. Однотонные, немодные и скучные по цветовой гамме, платья Милы больше напоминали мешки, по бокам которых были проделаны прорези для рук. Из обуви она предпочитала, почему-то кеды, шнурки на которых не были завязаны, а просто затолкнуты внутрь. На правой руке я заметила толстый шрам. « Последствия несчастной любви»,– невольно пришло мне на ум. И еще я заметила, что Мила никогда не улыбалась, что, по моему мнению, свидетельствовало о какой-то драме, произошедшей, в ее жизни. Хотя, я могла и ошибаться. Судя по общему образу, Мила, просто, была таким человеком который, не желая впускать в свое личное пространство кого попало, сразу же пресекала эти попытки проникновения демонстрированием равнодушия и холодности, а иногда и грубости, чтобы у этого «кого попало» не возникло, даже, и маленькой мысли предпринять это еще раз.
– Вот,– запыхавшийся Саввка, возник перед нами так же мгновенно, как исчез,– Вот,– повторил он, вытягивая ладонь, на которой лежала толстенная связка с ключами.– Это они, наверное. Я их в кустах нашел, еще вчера.
Мила, с подозрением оглядев мальчика, взяла ключи и снова отвернулась к двери
– В каких таких кустах?– переключилась на Саввку Ирина, не меняя положения рук.
– Да, там,– неопределенно указал он направление позади дома.– В малиннике.
– И кто же их потерял? Или не потерял?– задался почти вопросом Гамлета, Виктор Павлович, пристально наблюдая за действиями Милы, которая, чередуя ключ за ключом, никак не могла подобрать подходящий.