Дети Дня
Шрифт:
— И отца, — с вызовом сказала Мирьенде и присела в коротком поклоне.
Король чуть покачал головой.
— Я этого не знал. Я запомню. Но благодарю за честность.
— Господин Талин, мастер-бард. Господин Онда, бард дома Ньявельтов.
Король кивнул.
— Когда вернетесь домой, господин Онда, передайте от меня поклон моему воспитателю, господину Ньявельту, я чту и уважаю его.
На этом с приветствиями было покончено. В воздухе повис невысказанный вопрос — зачем ты здесь и что ты хочешь сказать?
Государь
— Я пришел сюда, пришел тайком, поскольку во дворце многовато чужих ушей. Потому я вынужден требовать от вас от всех сохранения в тайне всего, что я здесь скажу, согласитесь ли вы встать на мою сторону или нет.
— Даю слово, — первым высказался Тианальт, за ним Эньята, Онда и Талин, и последней неохотно кивнула Мирьенде.
— Я намерен, — сказал он, чуть помедлив, стать вторым Хонорой, если вы понимаете, о чем я.
Мирьенде насторожилась. Барды тоже.
— Я намерен взять под стражу и казнить Айрима…
— Айрим уже под стражей, — негромко сказал Эньята.
Король встрепенулся.
— Я что-то должен узнать?
— Позвольте мне, — сказал Онда. — Вы не доверяете бардам, я знаю. Но я бард Тиво Ньявельта. Просто словами здесь говорить будет недостаточно. Если вы дозволите, я расскажу, как умеют барды.
Король кивнул.
— Я доверяю тебе, бард Тиво Ньявельта, — подчеркнуто сказал он. — Я слушаю.
Вирранд уже слышал рассказ из уст Айсы. Но теперь он все это видел. Не просто видел — ощущал запах крови и чад факелов. Это от его клинка трудно, долго умирали юные, это перед ним кружился в смертоносной пляске беловолосый Ночной, это он слышал вопли, скользил в крови жертвы и видел расширенные зрачки девочки в белом. Это он в исступлении бил, бил и бил камнем по голове ойха, пока тварь не сдохла.
И это на него смотрел взглядом бездны Айрим
Онда тяжело сел на скамью, вытирая потный лоб. Никто не шевелился.
— Он…внизу? — с трудом сдерживая дрожь в голосе, проговорил король.
Эньята кивнул.
— Сторожи его хорошо. Крепко сторожи.
— Лучше бы просто убить его.
— Нет, — помотал головой король. — Все должны знать, что он мертв. А в чем я его обвиню — не все ли равно? — Он окинул взглядом собравшихся. — Тогда вас не поразит второе, что я замыслил сделать. Я хочу уничтожить Дома детей. И всех, кто там будет находиться — взрослый, ребенок. Всех. До единого! И в первую очередь здесь, в Столице. — Он посмотрел на Мирьенде.
Женщина кивнула.
— Барды в этом будут с вами, государь.
— Стража?
— Мы подчинимся приказу.
Мирьенде, ощутив колебание в голосе Эньяты, сказала:
— Мы возьмем на себя самую черную работу, господин мой. Ваше дело — не выпускать никого.
Вирранд же промолчал.
Зарево вспыхнуло ночью, когда по домам вернулись все — и Дети принцессы тоже. Стража перекрывала улицы, стража перекрывала подземные проходы. Вирранд стоял снова на крыше своего дома и смотрел вниз, в огненный котел, откуда летели крики и тягучие, страшные, ползущие по позвоночнику звуки заклинаний бардов. Он почти видел все, что там происходило, как там, в доме Силлаты, когда Онда пел о подземной схватке.
Люди на улицах говорили о большом пожаре, ахали и ужасались. Потом поползли слухи, и становились они все страшнее и невероятнее. Ближе к полудню с моря наползли сизые грозовые облака и излились на город, и из черной ямы на месте Дома Детей пополз прибитый к земле дождем чад и смрад горелого мяса. Потом из-под края тучи над морем ударили солнечные лучи, и в их сиянии по мокрой брусчатке в Верхний город промчался государь со свитой. Либо его было торжественно-ликующим и диким. Он скачал по мощеным улицам и кричал:
— Ликуйте! Отныне не будет в городе теней! Смерть ушла!
А люди шарахались от него, и ужас медленно накрывал Столицу.
Вирранд простоял на крыше до окончания грозы. Такого смятение в душе он не переживал никогда. Король его пугал. Он знал, что тот делает, почему и зачем. И даже согласился, что это правильно.
Но все же те, кто был в Доме, выглядели как дети. А, может, не все они успели стать чудовищами? И убили просто детей?
А стоило ли разбираться? Вирранд не хотел об этом думать. Ему все больше хотелось вернуться в Южную четверть и… обрушить мост через Анфьяр.
Деревянная лестница уводила вниз, в камеру.
Айрим сидел на полу, спиной к стене, запрокинув голову и закрыв глаза. На шее его был железный ошейник с цепью, тянувшейся от кольца в стене. Если бы король был в ту ночь под городом вместе с бардами, он, возможно, осознал бы иронию — как ойха был на цепи у Айрима, так и сам Айрим теперь сидел на цепи.
— Пришел посмотреть на зверя, государь? — проговорил он странным, не своим каким-то голосом, глубоким и в то ж время тусклым. — Еще ничего не кончено. Смерть вижу на твоем лице.
Король усмехнулся
— Ты умрешь раньше.
Тишина.
Принцесса проснулась от тихого голоса.
Опять. Сколько раз уже она просыпалась так, слыша собственный голос, убаюкивающий, успокаивавший ее самое.
Она тихонько заплакала, как в детстве. Она опять была одна, ей было страшно и одиноко.
Она натянула одеяло на голову и заскулила.
Она не понимала, что произошло. Ее схватили, ее потащили сюда, в эти комнаты и заперли. Она билась о закрытые двери, о решетку окон, выла, плакала и кричала, раздирая себе лицо и вырывая волосы. Она звала Айрима, но он не пришел, не утешил как всегда.