Дети драконов
Шрифт:
Чем больше Патрик говорил, тем отчетливей в груди у Айны разливалось радостное тепло. Но потом она осознала, что Вереск – не единственный ребенок-маг, которого Патрик списывал со счетов.
– А Ива? – спросила она. – Ее на самом деле тоже можно... ну... исправить?
Принц вздохнул.
– Не знаю. Честно, девочка моя. У меня нет ответа на этот вопрос.
Айна вспомнила про утренний разговор с Шуной и уже открыла было рот, чтобы рассказать про него и про то, что Лиан, оказывается, продолжает общаться с беглой маленькой колдуньей... но в последний момент передумала. Ей не хотелось, чтобы у этого дурня
– Я, вот, подумал... – сказал вдруг Патрик, с грустной улыбкой глядя на лужайку. – Мне кажется, здесь ужасно не хватает еще одного маленького колдуна... Что-то я слишком соскучился по своей семье. Май был бы рад присоединиться к этой компании. А там, глядишь, и Элея согласится, наконец, приехать сюда. Раз уж война нам не грозит, я не хочу больше жить в разлуке.
Фарр. Сны и пророчества
1
Ветер дул ровно и сильно. Он рвал полы моего плаща и бросал в лицо отросшие волосы. Я убирал их, но они снова и снова пытались застить мне взор, больно били по глазам. Отсюда, с высоты старой горной башни мир внизу казался крошечным, он весь умещался на ладони. Я осторожно толкнул ногой один небольшой камень и тот улетел вниз. Звук падения я не услышал, зато почувствовал, как от движения посыпались мелким крошевом, застучали по склонам скалы другие камни.
– Осторожно! – услышал я испуганный звонкий крик и, обернувшись, увидел за спиной Лиана. Он был какой-то странный, совсем не такой, каким я знал его: длинные волосы, детские руки, резко очерченные острые скулы и глаза, подернутые туманом.
– Когда это ты успел стать мальчишкой? – спросил я, отворачиваясь от обрыва на стене башни, вросшей в склон горы.
Лиан пожал плечами.
– Не знаю... я всегда таким был. Отойди от края, Верзила. Не хочу собирать твои кости внизу и тащить их до самой Золотой.
– Да ты и не утащишь, замухрыжка мелкий, – я привычно прятал за насмешкой тревогу.
Он хмыкнул было, но вдруг скривился жалобно:
– Ну, пожалуйста... Я же слышу, как близко к обрыву ты подошел.
– Слышишь? – только теперь до меня дошло, что мой братец снова слеп, как крот. Не в половину, а абсолютно. Я нахмурился и шагнул к нему, ухватил за худые узкие плечи, заглянул в глаза, запавшие глубоко в глазницы, как у старика. – Ли, да что с тобой?!
– Ничего, – тощие мальчишеские пальцы вцепились в мой рукав, и я увидел на них совсем свежие глубокие порезы, которые едва успели затянуться. – Уходи отсюда, всеми богами тебя прошу...
– Подожди... – я помнил, что должен решить здесь что-то важное. – Еще не время.
– Не волнуйся, я уже все сделал. Ты можешь возвращаться домой.
– Но... – я зажмурился изо всех сил, пытаясь понять, что происходит и почему у меня внутри растет такая огромная пустота, что хочется вывернуть самого себя наизнанку, лишь бы не ощущать ее. – Как же?..
И вдруг заметил, как из рукава его старой, многажды латанной рубахи выглядывает тонкий стебель с узкими остроконечными листьями. Верхняя сторона их была темно-зеленой, почти черной, а изнанка багровой.
– Ли, постой! – теперь уже я сам схватил его за запястье, рывком закатал рукав. – Что это?! Откуда?!
Стебель обвивал худое предплечье, его начало скрывалось где-то под рубахой.
– Ничего! – Лиан резко вырвался, и кончик стебля остался у меня в руке, а из рукава на камни потекла тонкая струйка крови. – Отстань от меня! Иди домой! Иди, я сказал!
Он взмахнул рукой, и очередной порыв ветра с такой силой ударил меня в грудь, что я невольно отступил вглубь башни, к началу ступней.
– Никуда я без тебя не уйду!
Я хотел рвануться назад, туда, где на каменном выступе стоял слепой мальчишка, каким-то чудом забравший мой дар управлять потоками воздуха...
...и проснулся.
Сердце часто стучало в груди, а голова все еще гудела от злого ветра.
«Ли...»
Я сел в постели, обхватил виски ладонями. Во сне у меня снова была густая грива, словно мой дед не остригал меня... Сбритые почти год назад волосы и правда отрастали, но столь медленно, что я всякий раз не выдерживал и шел к цирюльнику, чтобы тот вернул моей голове тот вид, который она приобрела в степи. Отец смотрел на это косо и не раз говорил, будто наследнику Закатного Края не пристало выглядеть так, словно он родился в Диких Землях, но меня его мнение не слишком волновало.
Я провел рукой по коротко стриженному затылку, убеждаясь, что сон – это только сон. В нем нет ничего от реальности.
Но легче не стало.
И уснуть больше не удавалось.
Лето уже перевалило через середину и ночи стояли душные. Я лежал, глядя в сумрак комнаты, озаренной бледным светом растущей луны и слушал звуки ночи – стрекот насекомых в саду, шелест листьев, тихое дыхание Айны... Она спала крепко и безмятежно. Лиан тоже спал – в своей комнате, в обнимку с Шуной. И все с ним было в порядке.
Не было поводов для беспокойства.
Тихо, чтобы не потревожить сон любимой, я покинул наше ложе и вышел в сад. Здесь было свежей... Я вдохнул полной грудью и прислонился к теплой каменной колонне, глядя на звезды.
Наша жизнь могла бы казаться идеальной. Такой, как мне всегда мечталось.
Любовь, семья, друзья, большое важное дело... Все складывалось и складывалось прекрасно. За последние несколько недель случилось столько хорошего, что грех было бы жаловаться. Наше маленькое колдовское братство постепенно росло и набиралось сил, идея Айны воплощалась в жизнь стремительно и красиво. Сама она наконец перестала ощущать себя чужой во дворце и все чаще улыбалась, все больше расцветала. А внутри нее расцветала новая жизнь, которая не доставляла ей пока никаких хлопот и печалей. Мы больше не ждали войны с запада и не посвящали все свое время тому, чтоб оттачивать приемы защиты и нападения...
Но это вовсе не значило, что мы не ждали беды.
Вовсе нет.
Во сне и наяву я помнил, как моих губ касались алые от чужой крови губы смеющейся ведьмы... Она была уверена тогда, что я – ее. Что между нею и ее жаждой обладать мной больше нет никаких преград.
Обладать моим телом. Моим разумом. Моей судьбой. И теми, кого я любил.
Я знал, что она вернется и попробует вновь взять свое – не одним путем, так другим.
Отец и дядя это тоже знали.
Им тоже часто снились дурные сны. И оба не скрывали, что боятся за меня...