Дети Дрейка
Шрифт:
— Мне вовсе не обязательно спрашивать собственных сыновей о том, что они слышали! — Шарисса не помнила, чтобы Баракас разговаривал таким разъяренным тоном. Казалось, его сейчас хватит удар. Он ни разу не вел себя подобным образом за пятнадцать лет — со времени переселения сюда из Нимта.
Баракас терял контроль над собой. Он заставил себя умолкнуть и некоторое время смотрел на Темного Коня, затем обернулся к своим людям.
— Никто из вас не слышал и не видел ничего — только мой голос? Не отсутствует ли кто-нибудь, кто должен быть здесь?
Из толпы послышались голоса, отрицавшие и то
«Теперь они примутся за Фонона», — подумала волшебница. Шарисса знала, что опасности для него быть не должно — учитывая, что цепи и магические узы точно так же препятствовали ему заниматься любым колдовством, как Темному Коню — ящик и заклинание. Однако, поскольку эльф был лучше знаком с этой страной, его могли подвергнуть беспощадному допросу.
Толпа снова переместилась, так что стало видно то место, где Тезерени держали эльфа. Шарисса пыталась найти его среди других, чтобы, по крайней мере, обменяться с ним взглядами.
Где же он?
Она попыталась повернуться, но Риган, поглощенный тем, что собирался сделать отец, держал ее крепче, чем раньше, даже не осознавая этого. В отчаянии она наклонилась к его уху и резко прошептала:
— Ты можешь отпустить меня! Я никуда не убегу, ты же знаешь!
Оказалось, что делать этого не следовало. Обратив теперь на нее внимание, наследник понял, что она пытается обнаружить эльфа. Ревнивое выражение лица не скрыл даже шлем, и он обернулся, чтобы испепелить взглядом предполагаемого соперника. Он также нигде не смог найти Фонона.
— Эльф! — проревел Риган, привлекая к себе взгляды всей толпы. Шарисса похолодела, поняв теперь, почему она не видит Фонона.
Лохиван одним из первых проследил за взглядом брата и закончил фразу, которую Риган пытался донести до других. Он говорил с присвистом, неотчетливо, и с каждым слогом ему делалось труднее дышать.
— Эльф-ф-фа нет! Он с-с-сбежал!
Шарисса непонимающе потрясла головой, и ее серебристо-синие волосы рассыпались у нее по лицу. Она очень сильно сомневалась, чтобы эльф исчез по собственной воле. Он был совершенно не в том состоянии, чтобы даже попытаться совершить бегство. Это означало, что кто-то (или что-то) помог ему бежать… или же завладел и Фононом, и его стражами.
Глава 16
Квели не всегда задумывались о времени суток, это не однажды выбивало Геррода из колеи. Его общительные «хозяева» следили за сменой дней по разнообразным причинам; но спать, с их точки зрения, следовало тогда, когда устал, а не потому, что зашло солнце. Даже ночью пещеры, как правило, освещали, накапливая энергию солнца в кристаллах, чье назначение было примерно тем же, что и у кристалла-сборщика. Этот добавочный свет позволял обитателям подземелий трудиться круглые сутки, так что новоприбывшие заменяли отработавших свою смену.
Сейчас Геррод стоял перед черным-пречерным входом в пещеру кристаллов — или пещеру лиц, как он привык ее называть. Он здесь в третий раз; второй раз, по его оценке, это произошло приблизительно вчера вечером. Он едва ли оправился от тогдашнего балагана. Пять минут, в течение которых он пробовал сразиться с шепчущими лицами и победить их, лишили его сил и сделали беспомощным. Спасло его только то, что он заранее оговорил с главой
Геррод Тезерени, который стоял перед устрашающей пещерой, был уже не тот Геррод, которого захватили в плен квели. Шарисса узнала бы его. Она увидела бы лицо, к которому так привыкла, лицо, которое до этого момента — в течение последнего года или около того — было лишь маской.
Он снова был молод и полон жизненной силы — большей, чем та, которой он мог быть обязан лишь пище и отдыху. Пользование пещерой требовало физической силы и выносливости. Геррод, проклиная каждую секунду, когда приходилось пользоваться заклинаниями, снова обратился к старинному колдовству враадов — не представляя себе его последствий, но зная, что ему потребуются все его способности. Те, кто сооружал эту пещеру, были гораздо могущественнее, чем один-единственный Тезерени. Даже теперь, на время вернув себе молодость, он рисковал перенапрячься — умственно и физически.
Квель, стоявший рядом с ним, в нетерпении издавал звуки, похожие на гудение. Они никак не переводились, и это означало, что они служили просто возгласом, осуждающим его нерешительность, а не какой-то фразой. Тем не менее Геррод знал, что ему пора начинать. Чем дольше он станет ждать, тем нетерпеливее станут его странные сотоварищи.
Он шагнул внутрь… и вернулся в мир безумия. Лица тут же начали шептаться снова.
Он по-прежнему не имел никакого понятия о том, что они пытаются ему сказать, — и на этот раз чародею было все равно. Для него теперь имела значение лишь одна задача.
У него начала кружиться голова.
— Только не сейчас!
Он пересек комнату широкими шагами. Его предыдущие два посещения оставили спутанные воспоминания, но ему казалось, что он видел отличавшийся от других набор кристаллов на одной из стен. По крайней мере, оттуда на него не смотрели лица.
Могли эти кристаллы оказаться ключом к управлению этой пещерой?
Геррод уже чувствовал усталость, несмотря на его вернувшуюся молодость. Новый, жуткий страх пробудился в нем, страх, что его заклинание теряет силу. Он хотел приберечь омолаживающее заклинание до той поры, пока смерть не окажется рядом; но было совершенно непонятно, сколько раз он сможет таким образом продлевать свою жизнь. А непосредственное обращение к магии этого мира тоже ничего не обещало. Возможно, ему и удастся прожить дольше — но в образе какого существа? Какая-то часть его шептала, что эти опасения — всего лишь проявление паники, но чародей обращал на этот шепот так же мало внимания, как и на все остальное.
Еще чуть дальше. Его цель находилась перед ним, почти на расстоянии вытянутой руки. Шепот стал настойчивее, и он едва не остановился, впервые услышав один-два обрывка разборчивой речи.
— …не склоняются передо мной! Если они не сделают этого, я полностью уничтожу город и всех его…
— …и мне пришлось начать все это! Если бы я только мог повернуть время назад и предупредить своих…
Нет! Он не станет слушать! Сделав глубокий вдох, Геррод ринулся к стене, где находились безликие кристаллы.