Дети Филонея
Шрифт:
— Ну? Отпустило? — Назар поставил перед ним стакан с апельсиновым соком.
— Вы идиот, — упрямо сказал Малаганов.
— Замечательное начало для дискуссии, — хмыкнул Назар.
— Вам спать не дают лавры Герострата.
— И что вы сделаете? Заложите меня Организации?
— А вы что сделаете? — ощетинился Малаганов. — Зарежете меня в подворотне?
Назар наклонил голову, как будто обдумывал такую возможность. Потом посмотрел прямо в глаза.
— Нет. А ваш ответ?
Малаганов смутился.
— Ну… Пожалуй, нет. Нет.
Назар ответил
— Пат, коллега. Мы с вами оба интеллигентные люди, в этом вся беда. Я не могу заставить вас замолчать. А вы не можете меня остановить. Попробуем поговорить спокойно?
— АМ надо отключить, вот и весь разговор, — твердо сказал Малаганов. — Причем непременно в полночь.
— Почему?
Малаганов на бис повторил перед Назаром тезисы сегодняшнего доклада. Тот внимательно выслушал, потом пожал плечами.
— Массовые безумия? Ерунда. Это Организация твердит о массовых безумиях, чтобы оправдать свой отстрел "случайных". Их просто бесит, что кто-то получил Свойства даром. А что касается соображения морали… Знаете, я тут у умного человека прочитал: "Примат морали над истиной я не приемлю". А истина в том, что поскольку возможность создать такую машину в принципе существует, значит, она будет создана. Рано или поздно. Тогда почему не мы?
— Потому что ваше изобретение опасно и бесполезно.
— Опасно — да. Что касается пользы… А какой прок от Сбоя? Какой прок от нас, филонейцев? Каждый из нас в детстве услышал великую историю Организации. И это никогда не говорится вслух, но всегда имеется в виду: мы, дескать, сверхлюди, новый виток эволюции… "Альфа" — второй сорт… А какие, к черту, сверхлюди? Наши особенности не приносят нам никаких преимуществ. Мы не умеем читать мысли на расстоянии, левитировать и прикуривать от пальца. Просто раз в столетие нас трясет и колбасит. Мы заложники ситуации. Больные люди, которым пришлось свыкнуться со своим увечьем. В этом что, есть какой-то смысл?
— И поэтому надо теперь свести с ума все человечество?
Назар сморщил нос, будто услышал фальшивую ноту.
— Слушайте, с вашим ли здоровьем спасать мир? Я вам о другом говорю. Мы ведь ничего не знаем о себе. Наши ученые до сих пор не нашли ген, отвечающий за Свойства. Мы ощущаем себя филонейцами только во время Сбоя. На сознательной памяти человечества это было, — Назар начал загибать пальцы, — раз, два, три, четыре… двадцать один раз. Мы не успеваем опомниться, Сбой уже прошел, ученые кусают локти, никто ничего не понял. АМ расшевелит ситуацию. Смотрите: уже месяц, как мы не забываем, что мы филонейцы…
— Вы сами не захотите жить в том мире, который создаете, — простонал Малаганов, потирая висок. Он понимал, что опять говорит не то. Опять высокопарная банальность, которую Назар опрокинет циничным аргументом. Но вместо этого Назар тихо, устало сказал:
— Это пустой разговор, коллега. Отключить Монитор нельзя. Нет у него такой кнопки.
— Ну… ну… Так сломайте его, разбейте кувалдой, раскрошите в пыль, на атомы!
— Это бессмысленно. Если физически уничтожить АМ, то все просто останется, как есть. Маятник будет раскачиваться все сильнее и сильнее.
Малаганов в отчаянии закрыл лицо руками.
— Я вам не верю… не верю… Вы хоть понимаете, что натворили?
— Я? — усмехнулся Назар. — Да вы мне льстите! Я понятия не имею, как создан этот прибор и как он работает. АМ придумала женщина… девушка… с небесным именем… Она гений, такие как она рождаются раз в тысячу лет. Дороже этого чертового прибора у нее ничего нет. И чтобы защитить АМ от подобных вам вандалов с кувалдой, она соберет еще один. Ей нужны деньги, ей нужны материалы… И я помогу ей все это достать. Я, видите ли, ее люблю. Все так просто, коллега…
Назар улыбался, и в этой улыбке Малаганову чудился вызов. Человек все-таки невероятное существо! Нагородит сам себе, намудрит… Придумает своим действиям тысячу разумных оправданий. А виной всему — какая-нибудь девчонка… И вот этот чертов Ромео сидит и улыбается по-дурацки, как будто ему и в самом деле плевать, что станет с целым миром…
— Сведите нас, — потребовал Малаганов. — Я должен с ней поговорить. Если она разумный человек, я сумею ее убедить. А уж она-то знает, как остановить свой чудовищный прибор. Я не отстану, учтите! Я буду вам мешать, я буду за вами следить! Или зарежьте меня в подворотне, или сведите меня с ней!
Минуту Назар молчал, как будто обдумывал альтернативу. Потом вздохнул:
— Ладно. Я сделаю для вас больше — позволю вам присутствовать при уникальном эксперименте. А если после увиденного вы останетесь при своем, тогда и поговорите… с Аэлитой. Идет?
8 мая, понедельник
Утреннее солнце поделило лоджию по диагонали. Можно было выбирать между серой теневой и белой солнечной половиной. Хочешь — дыши воздухом в теньке, хочешь — загорай, если не боишься, что лицо получится в клеточку. Потому что лоджию закрывала металлическая решетка. Уже четверо суток Влад находился в специализированном больничном корпусе при НИИ социальной психопатологии.
Однако первая его сегодняшняя мысль была о другом. Мало того, что он заперт в сумасшедшем доме. Он торчит здесь, в Реальности-2, а ведь в Реальности-1 у него проблемы, которые надо решать! Невозможность повлиять на ситуацию бесила. Эх, если бы можно было связаться со своим другим "я"!
Любовный треугольник затянулся на шее. Это было сейчас главной проблемой. А пребывание в психушке… Что ж, все оказалось не так уж страшно.
В Реальности-1 Влад очень себя накручивал. Он представлял едва ли не пыточную, где убийцы в белых халатах вставляют ему иголки под ногти. Правда, когда в самом начале он попробовал сопротивляться, ему дали под дых и пригрозили вколоть аминазин. Но до сих пор — если память о Мифе не изменяет, — ему не сделали ни одного укола. Таблетками — да, кормили. Но сколько Влад ни прислушивался к себе, никаких изменений сознания он не заметил. Может, и вправду витамины, как божилась медсестра?