Дети горчичного рая
Шрифт:
Пока шел этот разговор, компания очутилась перед цыганкой. Искусно сделанная из папье-маше, вся в бусах, в пестром платке, она пронзительно смотрела на каждого темными, стеклянными глазами.
— Ой, я боюсь! — Мери Смит поежилась. — Вон как она смотрит!
— Чур, я первый! — сказал Чарли. — Как, Джон, найдется у тебя никель для меня?
— И не один, — сказал мулат, щедро отсыпая в руку друга пятицентовики.
Чарли опустил в кружку автомата монету. Цыганка внезапно ожила, кивнула, руки ее задвигались, как бы приглашая подойти ближе.
— Ой, как страшно! — взвизгнула Мери. —
Но Чарли уже взял из рук цыганки выброшенный автоматом билетик.
— Что там? Прочитай вслух! — заинтересовались ребята, со всех сторон окружая мальчика.
— «Вы слишком строптивы. Обуздывайте свой непокорный характер. Помните, что хозяином быть сложнее, чем слугой», — прочел свой билетик Чарли. — Черт знает что! И тут говорят о покорности и послушании! Интересно, кто составлял эти предсказания и сколько ему за это платили?
Он со злостью разорвал билетик в мелкие клочки. Нэнси уже читала вслух свое предсказание:
— «Бойтесь черного человека. Он принесет вам большие неприятности». Я сама черная, так почему же я должна бояться черных? — Нэнси обвела смеющимися глазами ребят. — До сих пор все неприятности причиняли мне белые. Лучше уж я буду бояться белых.
Василю цыганка предсказала успех в его большом промышленном предприятии и барыши от его заводов; Кэт она посоветовала прокатиться в Европу, чтобы отдохнуть от напряженной светской жизни; Вику предвещала, что в недалеком будущем он женится на наследнице миллионов и будет разрабатывать алмазные копи в Бразилии; Бэн прочел в своем билетике, что он должен стать очень осторожным и скрытным и в особенности остерегаться общения с цветными — тогда его ждет полный успех в жизни.
У Джона Майнарда в записке оказалась такая чепуха, что никто не мог ничего понять, а Джой вообще отказался брать билетик.
— Охота читать такую чушь! — сказал он сердито. — Неужели находятся дураки, которые всему этому верят?
Однако ребята так искренне веселились, таким оглушительным хохотом встречали каждое предсказание, что Беннет забыл о своем гневе и скоро присоединился к общему смеху. Особенно насмешила всех Мери Смит, которая пресерьезно заявила, что считает безнравственным смеяться над прорицаниями цыганки. Сама она не хотела брать билетик именно потому, что верила, будто гадалка предсказывает правду.
— А вдруг я прочту, что мне суждена смерть? Тогда я тут же упаду и умру, — говорила девочка неистово хохочущим ребятам.
— Не беспокойся, этого цыганка тебе не предскажет, — успокаивал ее Чарли. — Это очень умная цыганка, она знает, что у нас здесь не любят ничего грустного и мрачного. Поэтому она предсказывает только хорошее, чтобы у нее покупали побольше билетиков.
Но Мери все-таки не согласилась взять у гадалки предсказание.
Между тем Кэт внимательно приглядывалась к Чарли. Черный мальчик, такой веселый, простой и, по-видимому, добрый, нравился ей все больше и больше. Вот с кем, наверно, хорошо дружить!
— Он учится вместе с вами, этот Чарли? — спросила она Джона Майнарда. — Какой он славный… Наверно, он очень хороший товарищ.
— Чарли Робинсон? О да, мы все его очень любим… — отвечал Джон. — Что с тобой, Кэт, чего это ты вдруг завертелась? — воскликнул он, заметив на
— Как? Как вы его назвали? — прерывающимся голосом спросила Кэт. — Чарли Робинсон?
— Ну да, наш Чарли, староста нашего класса, — с удивлением сказал Джон. — Недавно разные пройдохи хотели его выпереть из старост, да мы не дали… Ты верно сказала: Чарли — отличный товарищ. И всегда меня выручает, если я не справляюсь с уроком. Да и вообще он замечательный парень… Но что с тобой, чего это ты так переполошилась?
— С чего ты взял? — пробормотала Кэт. — Вовсе я не переполошилась… Тебе просто показалось…
Но она продолжала смотреть на Чарли теперь уже с удвоенным вниманием. Изредка на выразительном лице девочки появлялась тонкая усмешка. «Если бы он только знал, кто выручил его на перевыборах! Если бы он знал!» — думала про себя Кэт, и мысль, что только одна она здесь, в эту минуту, владеет такой важной тайной, наполняла ее величайшим блаженством.
Между тем шумная какофония, наполнявшая парк до краев, внезапно затихла. Смолкли оркестры, и в наступившей тишине серебряными голосами запели трубы.
— Королева Весны! Королева едет! Встречайте королеву! — раздались крики, и толпа бросилась к главной аллее, по которой двигалась разукрашенная цветами и гирляндами колесница королевы.
Впереди колесницы шествовали младшие школьники, одетые в пурпурные мантии герольдов, и изо всей силы трубили в блестящие трубы. За ними двигался школьный хор девочек в белых платьях и мальчиков, наряженных в черные костюмчики, которые делали их похожими на аккуратных, маленьких старичков.
За хором старшие школьники, впрягшись по трое, везли королевскую колесницу. По обеим сторонам колесницы шел почетный эскорт из «малюток» и «персиков». Некоторые из школьников были также наряжены в костюмы ковбоев, золотоискателей или индейцев.
Среди тех, кто находился у самой колесницы, были Рой Мэйсон и Фэйни Мак-Магон. Ради праздника Рой был одет особенно тщательно: яркий галстук украшал его серый костюм, и в петлицу куртки был воткнут букетик весенних цветов. Фэйни, несмотря на желание подражать щеголю-приятелю, выглядел, как всегда, белесым и будничным.
Рядом с обоими приятелями теснились нечесаные и немытые сподвижники Мэрфи. Впрочем, ни предводителя их, ни менеджера Дика не было видно, и Василь Гирич, заметив, что их нет, почувствовал смутное беспокойство. Однако впечатление королевского поезда, звуки труб, красивое зрелище герольдов тотчас же заслонили все другое. Василь никому из друзей не успел сказать о своей тревоге, потому что и сам забыл о ней.
Тотчас же за колесницей следовало некое подобие женщины в лиловом платье и лиловой шляпке. Это подобие держалось за одну из гирлянд, свешивавшихся с колесницы, так, словно эта гирлянда была канатом, которым она удерживала поезд королевы. Существо, в котором вы, наверно, уже угадали Образцовый Механизм, бросало вокруг настороженные взгляды и жадно ловило все замечания и восклицания, относившиеся к особе королевы.
Материнское самолюбие миссис Причард могло торжествовать. Все глаза были обращены на медноволосую девочку, гордо восседавшую на колеснице в золотой сияющей короне.