Дети горчичного рая
Шрифт:
— Когда же наконец начнется? Когда поедет Чарли? Я прямо не доживу, кажется…
— Доживешь, — хладнокровно отвечал Джой. — Вон, гляди, сейчас начнутся заезды малышей. Их малолитражки уже на помосте.
Толпа зашумела сильнее, все вытягивали шею и становились на носки, чтобы лучше видеть. Действительно, на наклонном помосте устанавливали первые малолитражки, которые должны были открывать гонки. На этом помосте автомобили удерживались особым рычагом, который потом, по сигналу судьи, мгновенно отводился в сторону, давая свободу машинам. Такое устройство было введено недавно. Еще года два назад машину
— На старте малолитражные машины. Номер первый — Виллиам Хойт, номер второй — Роберт Хансен, номер третий — Поль Годфрей, победитель прошлогодних состязаний малолитражек, — объявил резкий голос радиодиктора.
Раздался выстрел, и маленькие машинки скатились с помоста. Толпа закричала, замахала руками, подбодряя гонщиков. Фотографы местных и гренджерских газет выбежали на дорожки и, припав на колени, фотографировали соревнующихся. Кинооператоры крутили ручки своих аппаратов, радиодиктор комментировал каждый участок гонок, пройденный машинами. Наши друзья, несмотря на то что машины малышей интересовали их значительно меньше, все же азартно следили за состязанием и изо всех сил старались сохранить свои «выгодные» места.
— Я буду пока молиться за Чарли… Я буду молиться, не мешайте мне. — Мери Смит закрыла глаза.
Джой Беннет расхохотался:
— Что ж, ты так и будешь стоять с закрытыми глазами? Как же ты увидишь гонки?
Мери Смит открыла глаза.
— Правда. Я об этом и не подумала, — сказала она грустно. — Ну хорошо, я попробую молиться с открытыми глазами, только ты, уж пожалуйста, не смейся надо мной.
Но Беннету в этот момент было не до смеха: какой-то человек совершенно заслонил от него своей спиной всю дистанцию. Надо было во что бы то ни стало пробиться снова вперед. И Джой начал изо всей силы действовать плечами и локтями.
Наверху, у самого помоста, собралась группа гонщиков постарше, ожидавшая своего заезда. Тут были и Чарли с Василем, Мальчики разговаривали с двумя подошедшими к ним джентльменами — мистером Ричардсоном и доктором Рендалем. В такую ответственную минуту учитель не мог оставить своего любимца без напутствия. Полтора часа назад, сидя в театре, Ричи и его друг-доктор поняли, какое страшное разочарование должен был пережить Чарльз Робинсон, не услышав имени отца среди тех, кто погиб за родину. И учитель тут же решил непременно отыскать мальчика на старте и обласкать его, показать ему, что друзья о нем думают.
Теперь он и доктор наперебой старались ободрить Чарли.
— Хотелось бы мне сейчас быть на твоем месте, Чарльз, — говорил Ричи. — Бывало, в колледже перед спортивными состязаниями я чувствовал себя, как солдат перед атакой. Я всегда был уверен в победе, и это помогало мне действительно побеждать. Как-нибудь ты придешь ко мне, и я покажу тебе все мои спортивные трофеи: жетоны, кубки, дипломы…
— Как странно, сэр, ведь вы никогда не говорили нам об этом… Правда, Василь? — Чарли повернулся к другу, который молча кивнул, не сводя синих глаз с учителя. — А мы думали, что вы любите одни книги и никогда не увлекались спортом.
— О, мистер Ричардсон — знаменитый чемпион,
Ричи с шутливым возмущением замахнулся на Рендаля:
— Опять? Вы же обещали, док, больше не дразнить меня! — Он обратился к мальчикам: — Я неосторожно рассказал мистеру Рендалю, как во время войны мы встретились с советскими моряками на водном поло. Я был вратарем, и матч получился вничью, но в этот день я наглотался столько воды, что с тех пор никогда не страдаю от жажды. И вот док не переставая дразнит меня этим матчем.
Мальчики смеялись. Ричи взглянул на часы:
— Пора занимать места на трибунах. Скоро ваш заезд. Ну, Чарльз, желаю победы! — И он крепко, по-мужски, тряхнул руку Чарли.
— Гляди, гляди, Ричи опять лижется со своим чернокожим любимчиком! — Фэйни, стоявший в толпе зрителей неподалеку от помоста, подтолкнул Роя. — И доктор Рендаль тоже… Гляди, руку ему жмут!
— Не теряй из виду эту парочку, — сказал Рой, хмуря тонкие брови. — Мне ваш Ричи давно подозрителен. Готов поставить всю будущую получку, что он самый настоящий коммунист.
— Что ты говоришь! — оживился Фэйни. — Поставишь всю получку? Гм… — Фэйни с сомнением взглянул еще раз на учителя. — Я бы держал с тобой пари, да уж больно ненадежен Ричи. А вдруг он и вправду коммунист?.. Нет, уж не буду с тобой спорить… По-моему, и док тоже красный… За ними надо понаблюдать.
Вдруг он снова встрепенулся и толкнул приятеля:
— Рой, она тоже пришла! И туда же — к черномазому!
— Кто «она»?
Рой оглянулся и тотчас же увидел Пат Причард, которая стояла возле Чарли и что-то говорила ему. Королева Весны была уже без короны. Видно, ей пришлось быстро бежать, чтобы ускользнуть от всевидящего ока матери. Ее медные локоны были спутаны и небрежно рассыпались по плечам, бледное лицо раскраснелось. Она часто-часто дышала и говорила чуть задыхаясь, будто и сама не знала, что скажет в следующую минуту.
— Вот… Чарли… я пришла… Только клюшку… клюшку не успела захватить. Она… дома осталась… клюшка. Но я принесу ее тебе, непременно принесу…
— Это неважно. — Чарли не поднимал глаз. — Сейчас наш заезд.
— Да, я знаю. — Пат чертила носком туфли по земле. — Чарли, так ты больше не сердишься на меня? Я буду о тебе думать, когда ты поедешь.
Она подняла голову. На Чарли смотрели светлые уклончивые глаза, окаймленные длинными ресницами. Сама королева выпрашивала прощение у него, у черного мальчишки, которого все готовы презирать!
— Дай руку, — сказал Чарли. — Ну вот, Пат, теперь все в порядке.
Василь с неодобрением следил за этой сценой. Нет, он не доверял королеве, он верил только одной девочке, которая стояла где-то там, в толпе, и, наверно, бормотала, чудачка, какие-нибудь заклинания, которые должны принести их другу победу.
— Пора садиться в машину, Чарльз. — Василь держался со всей официальностью настоящего менеджера.
Чарли еще раз кивнул королеве и направился к старту.
Снизу морским прибоем поднимались рукоплескания, слышались веселые крики: это приветствовали победителя малолитражных гонок Поля Годфрея, того самого малыша в полосатом картузике, который спрашивал у Чарли, какой «счастливый» номер выпал ему в прошлом году.