Дети Хаоса
Шрифт:
Только теперь Фабия сумела как следует разглядеть трех богинь из мрамора. За такое искусство Хорт заплатил бы золотом.
— Бенард, это ты их сделал? Но они же… это не описать словами! Как я горжусь братом, который способен создавать такие статуи! Это ведь священная Мэйн, верно? А это?..
ГЛАВА 29
Ингельд Нарсдор хлестнула онагров, и колесница покатилась по двору. Все прошло очень удачно. Она не покраснела, как ребенок, увидев своего любовника, и Бенард вел себя даже лучше, чем она могла рассчитывать. Фабия не разгадала их тайну.
— Он помнит? — спросила девушка.
— Что
— Как родители… наши родители его отдали?
— Да, помнит. Это оставило страшный шрам в его душе. Когда я впервые его увидела, он ничего не видел вокруг себя и ни на что не реагировал. Прошло шестьдесят дней, прежде чем он смог есть сам.
Первые тридцать дней только Ингельд могла уговорить его поднять голову. А через год — когда он наконец перестал следовать за ней по всему дворцу и начал разговаривать с другими людьми и играть с детьми — при любом упоминании его родных он снова сжимался в комок и отказывался реагировать на окружающий мир. В какой-то степени это происходило с ним и сейчас.
— Он переживает до сих пор? — спросила Фабия.
— Да, и очень.
— А я нет. Ничего не помню. Я была совсем маленькая.
— Естественно. Будь проклята сестра моего мужа! Она утащит тебя прочь, прежде чем вы успеете друг друга узнать.
Однако появление Фабии стало серьезным препятствием для планируемого побега, поскольку она обязательно заметит их исчезновение, даже если всем остальным будет не до них. Поэтому спасибо Салтайе за то, что она так быстро увезет Фабию! — Ты пропустишь большую часть пира. Необязательно сразу наедаться до тошноты, однако никто тебе этого не запретит.
Девушка рассмеялась, и смех у нее получился совершенно естественный. Она была сильной и полногрудой, совсем не похожей на стройную богиню Бенарда, но она так и искрилась юностью и здоровьем. Манера держаться, осанка и ум выдавали королевское происхождение. Ну, а широкие плечи, вероятно, передавались по наследству. И зачем такая девушка Катрату, который еще не успел понять, что женщины нужны не только в спальне?
К тому же Фабия избалована; она привыкла к тому, что все делается по ее желанию — ведь ее отец очень богат. Требование, чтобы Бенард бросил все и отправился вместе с ней в Трайфорс (в принципе, вполне разумное), следовало бы сформулировать потактичней. Ее категоричное заявление о том, что она никогда не выйдет замуж за вериста, глупое и наивное — такие слова характерны и для Бенарда. Лишь в крайне редких случаях кто-то прислушивается к пожеланиям невесты, когда речь заходит о выборе жениха. А девушек, от брака которых зависит судьба династии, и вовсе никто не спрашивает — это Ингельд знала по собственному опыту. Фабию под конвоем отвезут в Трайфорс, где ей предоставят выбор: согласиться на свадьбу сразу или сначала получить иголки под ногти.
— Бенард очень упрям, верно? — спросила Фабия.
— Бена? Он течет так же плавно, как Врогг.
— И только в одну сторону? — Фабия соображала быстро.
— Точно. — Ингельд помахала в ответ на приветственные крики толпы. — Ему нет дела до любых неприятностей, пока он не провалится с головой. А что за человек с тобой приплыл?
— Мой приемный отец, Хорт Вигсон. Салтайя привезла его с собой в качестве заложника за заложника. Подозреваю, Эйд сейчас грабит его дом и прибирает к рукам дело.
— Вроде бы я видела, как он растворился в толпе. Чистая работа. — «Его отсутствие может навести Фабию на мысль о побеге, — подумала Ингельд, — интересно, понимает ли она, насколько
— Через год он будет владеть половиной Косорда.
Теперь пришел черед Ингельд смеяться.
— Здесь тоже есть веристы.
На губах у Фабии появилась озорная усмешка.
— Мне их заранее жаль.
Ингельд ворвалась во дворец подобно разлившейся реке. Она призвала к себе командира фланга королевской стражи; приказала принести два золотых слитка; поручила Фабию нежным заботам Сансайи, и та сразу же ее увела, радостно болтая на флоренгианском. Затем Ингельд выяснила, что Салтайе предоставили роскошные покои, где она закрылась с Хорольдом и никому не мешает; убедилась, что приготовления к пиршеству в полном разгаре, и что мясо уже почти зажарено; добавила Тода в список почетных гостей и заодно решила дюжину других проблем.
Наконец она добралась до своих покоев. Ингельд бросила несколько поленьев на тлеющие угли жаровни и принялась расхаживать вокруг нее, обдумывая подробности побега. Свидетельниц ей обмануть не удастся, однако они никогда ни о чем не сообщают сами. А когда Хорольд начнет задавать вопросы, она будет уже далеко.
Двое юношей стояли на коленях у входа, каждый сжимал в руке золоченый жезл.
— Войдите.
Она успокаивающе улыбнулась.
Ингельд не знала ни того, ни другого; оба были взмокшие и грязные, так что не оставалось сомнений в том, что они усердно работали — впрочем, иначе сегодня и быть не могло; она призвала сразу двоих. Кроме того, два жезла означали, что послание имеет государственную важность.
— Вы оба отправитесь к Высшему Жрецу Нракфину, — сказала она. — Позаботьтесь о том, чтобы присутствовали и другие жрецы, понятно?
Оба кивнули, а тот, что повыше, слегка улыбнулся, давая понять: нет нужны объяснять дважды. Подчиненные Нракфина непременно выполнят ее просьбу.
— Скажите ему: нимфа священного Эриандера, известная под именем Хидди, живущая на улице Лессер в Силверсмите, нанесла серьезное оскорбление священной Веслих. Женщину необходимо провести в одеждах кающейся в святилище Покаяния. Наш гнев падет на головы тех, кто попытается этому воспрепятствовать. Повторите.
Они повторили, наблюдая за губами друг друга.
— Хорошо. Можете идти.
Гонцы не просто ушли — умчались. Ингельд уже лет десять не грозила никому ссылкой, и старый Нракфин будет в недоумении.
Следующим явился командир фланга Гатлаг, широкая улыбка которого демонстрировала почти полное отсутствие зубов. Он кланялся, как и положено веристу — до поездки с Бенардом за город он не мог согнуть спину.
— Вы посылали за мной, миледи?
— Да, вожак стаи, — обратилась она к нему по званию, которое он имел до появления Хорольда. — Хочу попросить тебя об одолжении.
— Все, что пожелаете.
— Оно будет немного похоже на мою предыдущую просьбу. Сегодня приведут заложников, и мне хотелось бы встретиться с ними наедине.
Лишь один заложник обязан был докладываться в караулку; старик сразу понял, что она имеет в виду, и радостно ухмыльнулся. Несомненно, он поможет ей бежать. И дело было не только в его верности Ингельд; он всегда хорошо относился к Бенарду, а теперь испытывал к нему самые добрые чувства, поскольку Бена дал ему повод принять боевую форму, чтобы исцелить ревматизм. Конечно, из уст заложника рассказ о тех событиях звучал иначе, но сейчас Гатлаг выглядел на десять лет моложе, чем до неудавшегося побега Бенарда. Он даже бросил пить.