Дети и эти
Шрифт:
— Нам, — говорят родители, — никакие воспитанницы тебе не заменят. Ни рыжие, ни каштановые. Нам ты нужна.
— Папа, мама, у меня же бизнес. Банк. Если я по полдня с вами сидеть буду, я же гораздо меньше денег заработаю. Прибыль уменьшится. Вдвое.
— Тогда, — говорят папа с мамой, — получается совершенно безвыходное положение. Прости, дочка, но мы и дальше будем всем грубить. Не нарочно. Просто у нас всё время будет несчастное настроение. Ведь счастье за деньги не купишь.
Положение действительно сложилось совсем безвыходное,
— Чтоб мои папа и мама стали счастливыми, я откажусь от части прибыли, то есть от денег, которые были бы мои, если бы я от них не отказалась. И получится, что я эти деньги как будто заплатила. За счастье папы и мамы. Вот и выйдет, что я куплю им счастье за деньги. А говорят: счастье не купишь. Неправильно говорят.
ТЕМНОТА В КОРОБОЧКАХ
Папа одного мальчика очень боялся темноты. Никогда не отворял дверь в тёмную комнату. Просил, чтобы сначала туда кто-то пошёл, включил свет, а потом уже заходил сам.
Открывать шкафы, ящики, даже маленькие коробочки папа тоже не решался. Говорил, что во всех закрытых шкафах, ящиках и маленьких коробочках слишком темно. Только холодильник открывать не боялся. Потому что там всегда загорается маленькая лампочка.
Мама, дедушка и бабушка мальчика темноты совсем не боялись, часто смеялись над папой, дразнили трусом, даже однажды попробовали втроём запихнуть его в тёмную кладовку. Хотели отучить от страха. Но папа вырвался и убежал. Мальчик, когда узнал про это, рассердился, попросил, чтобы они больше так никогда не делали.
Сам мальчик много раз пробовал объяснить папе, что в темноте нет ничего страшного и в неё спокойно можно входить. Но папа не соглашался, отказывался идти в темноту.
Однажды вечером мальчик присел рядом с папой:
— Давай поговорим про темноту. Ты, наверно, думаешь, что в темноте есть что-то опасное?
— Я не думаю, — сказал папа. — Просто боюсь.
— А ты подумай. Ну что может быть страшного в темноте?
— Ого, — говорит папа, — сколько всего! Даже не сосчитаешь. И то, и другое, и третье. Всё может быть. Такое, чего и не ждёшь.
— А если бы ты сам побывал в темноте и убедился, что там ничего опасного нет, ты бы меньше боялся?
— В темноту один не пойду, — твёрдо сказал папа.
— Пойдём вместе. Вдвоём. В спальню. Со мной тебе не будет страшно. Ты ведь уже большой, совсем взрослый папа. И я знаю: ты у меня очень смелый. Пойдём.
Мальчик долго уговаривал папу, и папа наконец согласился:
— Ладно. Только я всё время буду держать тебя за руку.
Папа с мальчиком взялись за руки, постояли немножко перед дверью в спальню, а потом быстро вошли в темноту и закрыли за собой дверь.
В темноте было очень темно. И что-то шуршало. Шелестело.
—
— Конечно, тут. Ты же держишь меня за руку.
— А что это так страшно шуршит?
— Занавеска. На окне. Ветер её шевелит, потому что окно открыто. Видишь, ничего страшного нет.
— Нет, не вижу, — прошептал папа. — Тут очень темно.
— А ты пощупай рукой. Сразу поймёшь: всё такое же, как при свете. Совсем не опасное.
Папа протянул пальцы в темноту, пощупал. И быстро отдёрнул руку.
— Ой! Тут что-то живое. Стоит.
— Не может здесь, в спальне, — спокойно сказал мальчик, — живое стоять. Включим свет — окажется никакое не живое.
— Лучше бы оказалось живое, — дрожащими губами прошептал папа. — Когда мёртвое в спальне стоит — ещё страшней.
— Да это, наверно, просто какой-нибудь стул. Не бойся. Пощупай ещё раз.
Папа пощупал.
— У стула, — зашептал папа, — ножки другие. Спинка твёрдая, гладкая. А тут всё мягкое, тёплое. И дышит. Это не стул.
— Тогда это, наверно, мама, — говорит мальчик. — Прокралась тихонько в спальню и спряталась в темноте. Чтобы тебя в шутку напугать.
— Маму, — возразил папа, — я на ощупь хорошо знаю. Это не она.
— Может, бабушка? — предположил мальчик.
— Бабушку я, конечно, хуже знаю, чем маму. Но думаю, это тоже не она. И на дедушку не похоже. У дедушки голова лысая, без усов. А тут и усы есть, и на голове волосы. Это кто-то совсем чужой у нас в спальне стоит. Давай лучше свет включим, а то страшно в темноте чужие усы щупать.
Включили свет. Оказалось, действительно, стоит посередине спальни живой, усатый, совершенно чужой человек. И смотрит вытаращенными глазами.
Мальчик даже попятился. От неожиданности. А папа — нет. Папа ведь только темноты пугался, при свете отважный был. Когда светло — никого не боялся. Ни усатых, ни тех, которые без усов.
— Вы кто такой? — спросил усача мальчик. — Как сюда попали и что тут делаете?
Но оказалось, папе это совсем не интересно. Не разбираясь, папа схватил чужого усача за шиворот, поднял в воздух. Рубашка усача задралась, и на волосатом животе обнажились синие буквы татуировки: «Не забуду дочь родную». Но папа не стал читать про дочь усача. Просто поднёс его к окну, выставил наружу и разжал пальцы. Усач полетел вниз. Правда, летел не долго, окно спальни было на первом этаже.
На следующий же день папа пригласил мастеров, и они вставили во все окна квартиры решётки. Для безопасности. Но бояться темноты папа, к сожалению, так и не перестал. Наоборот. Ещё сильней убедился, что в каждой темноте может оказаться что-нибудь неожиданное.
МАНЬЯК И ЗЕНИЦА ОКА
Папе одного мальчика дали ключ, чтобы он мог возвращаться домой, когда никого нет. Раньше папе ключ не давали, боялись потеряет. А теперь доверили.
— Ты понимаешь, что такое ключ? — спросил мальчик.