Дети из Ада
Шрифт:
Зарычав, Райан резко навалился на меня, вдавив в постель. Прижавшись своим лбом к моему, он, недовольно хмурясь и смотря мне в глаза, произнёс, выделяя каждое слово:
– Ты. Ужасна.
– Знаешь ли, ты тоже не идеальный. И почему я тебя вообще полюбила?
Перевернувшись на спину, он, сжимая ладонями мою талию, заставил меня лечь на него. Проведя пальцами по моей щеке, Райан мягко коснулся губами кончика моего носа, произнеся:
– Потому что я неотразим.
Сразу после душа мы прошли в столовую – остальные уже сидели за столом. Сев на своё место, я подвинула тарелку с едой
После того, как раскрылся обман с датами, мы стали позволять себе более разнообразное меню. Теперь в нашем рационе было свежее мясо и фрукты, молоко, а ещё хлеб. О, каким же он был вкусным! Я давно уже забыла его вкус, не помню, когда ела его в последний раз, но это явно было самое потрясающее, что я когда-либо пробовала. Сегодня на завтрак была яичница с беконом – от одного её запаха мой рот тут же наполнился слюной, и я без лишних слов накинулась на неё.
– Буря прекратилась, – продолжая жевать, я повернула голову в сторону отца, внимательно смотря на него. – Кому-то сегодня придётся отправиться на вылазку. Продукты кончаются. К тому же, Райан говорит, что София вот-вот родит. Нужно, - он смущённо кашлянул, – ну, принести то, что ей... нужно.
Я, закатив глаза, недовольно нахмурилась. Аппетит резко пропал. Учитывая, чем окончилась наша последняя вылазка, мне совершенно не хотелось на неё идти, но я должна была. К сожалению, даже самой себе я не могла объяснить, зачем же мне туда идти, так что объясняла всё тем, что Райан тоже туда идёт. Без этого рыжего идиота ни одна вылазка не проходит только потому, что он каждую книгу по медицине, что были в этой библиотеке, прочитал как минимум тридцать раз. Сунув в рот очередной кусок яичницы, я мельком глянула на мужа. После слов моего отца всё игривое настроение Райана словно испарилось. Нахмурившись, он нервно постукивал вилкой по краю своей тарелки – я была готова поклясться, что сейчас Райан думает о прошлой нашей вылазке. Не прекращая жевать, я кинула быстрый взгляд на Натана, который сидел как можно дальше от меня.
После всего того, что произошло тогда на складе, он, естественно, извинился, только вот мы продолжали делать вид, что не замечаем друг друга. Я не собиралась кидаться ему на шею с объятьями после того, как он чуть не задушил меня. Нахмурившись, я резко отвернулась и, протянув руку, взяла стоявший рядом с тарелкой стакан, делая глоток холодного молока.
– Ну, - поставив стакан на место, я посмотрела на отца, – тогда нам лучше поторопиться. После песчаных бурь эти твари на некоторое время перестают выходить на улицы, но я предпочитаю не рисковать.
– Ты не пойдёшь, Авелин, – я поворачиваю голову, кинув гневный взгляд в сторону мужа. Райан улыбается уголками губ, и, протянув руку, вытирает молочные «усы» над моей верхней губой. – Ты была на последней вылазке, и...
– Я пойду, Райан, – несколько грубо перебиваю его я.
К моему удивлению, он не спорит. Отвернувшись, Райан спокойно продолжает есть, но я замечаю, как вздулись вены на его шее. Я прекрасно понимаю, почему он так волнуется – я его жена, его женщина, и он, как мужчина, должен меня защищать. И, несмотря на то, что я отлично стреляю и вполне сносно орудую ножом, он даже не думает волноваться обо мне несколько… меньше. К сожалению, эта тема является причиной довольно частых наших ссор, и сейчас я тоже не собиралась уступать ему.
Резкая боль пронзила ногу, и я громко зашипела. Кота мои муки совершенно не смущали, и это исчадие Ада продолжало упрямо взбираться вверх по моей ноге, цепляясь когтями за штанину. В такие моменты я ужасно жалела, что забрала его из супермаркета, но вернуть обратно было уже поздно. Оказавшись у меня на коленях, животное, которое я, несмотря на протесты мужа, назвала Бесом, высокомерно махнуло хвостом и запрыгнуло на стол. Усмехнувшись, я слегка дёрнула его за чёрный хвост.
– Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не пускала кота на стол? – строго спросил отец.
Я пожала плечами:
– А какая разница?
Все уставились на Беса, который, опрокинув мой стакан, слизывал молоко с поверхности стола. Когда-нибудь я сварю похлёбку из этого гадёныша.
Всю дорогу до супермаркета Райан держит меня за руку. Сейчас, после песчаной бури, твари не вылезут на поверхность несколько дней, так что мы можем позволить себе немного расслабиться. Мы не идём строгой колонной, как делаем обычно, не перебегаем из переулка в переулок и можем спокойно разглядывать окружающий нас разлагающийся труп несчастного города. Задрав голову, я смотрю на небо сквозь стекла новеньких очков с прозрачными стеклами, и мне, говоря откровенно, очень не хватает оранжевого цвета моих старых очков, стекло которых я разбила об нос Натана. Чуть прищурившись, я могу разглядеть, как блестит в лучах бледного солнца поверхность купола – этот блеск очень трудно увидеть, для этого нужно не моргать некоторое время. Райан поворачивает голову, смотря на меня, а потом также смотрит вверх, пытаясь разглядеть очертания злосчастного купола.
Мы молчим – да и что можно сказать, когда на тебе респиратор?
Сегодня с нами на вылазку, как и в прошлый раз, отправились Джейсон и Грейс, а вместо Натана – мой отец. Который, кстати, запретил Расселу ходить на вылазки, пока мы не убедимся, что он... адекватен, так сказать.
Когда мне надоедает разглядывать блики купола, я перевожу взгляд на разбитые окна, пытаясь представить, как этот город выглядел до ужасного происшествия. Вот, словно в обратной перемотке, на места встают доски и обломки бетона, осколки стекла, словно мозаика, собираются в витрины. Я смотрю на то, как мимо нас снуют люди, спешащие по своим делам, пробегает девочка в голубом платье, сжимая в крошечной ручке ярко-красный шарик, несутся по дороге машины. Проходя мимо очередного магазина, я, не удержавшись, кидаю быстрый взгляд на витрину - непривычно видеть себя одетой в лёгкое синее платье с широким коричневым поясом и белую мужскую шляпу, которая явно принадлежит Райану. Каблуки моих босоножек стучат по тротуару, но этот стук тонет в жужжании оживлённого города. Чуть повернув голову, я смотрю на своего мужа. Рыжие волосы мужчины растрепаны так, словно он совсем недавно провёл по ним рукой, из-за ворота белоснежной рубашки с закатанными до локтя рукавами выглядывает неизменный деревянный крест. Райан выглядит таким простым и родным, что губы мои растягиваются в улыбке. Я хочу положить голову на его плечо, но резко останавливаюсь, как вкопанная.
Нет.
Райан изумленно оборачивается, продолжая держать меня за руку. Не тот Райан из мечты, обычный и спокойный, а одетый в броню, скрывающий лицо респиратором и готовый в любую секунду пристрелить любого ублюдка, который будет угрожать его жизни. Родной, единственный, любимый убийца. Резко дёрнув его за руку, я заставляю мужа сделать шаг в мою сторону и крепко обхватываю его пояс руками, прижимаясь к сильному телу своим.
– Я люблю тебя... – глухо шепчу я в свой респиратор, прекрасно зная, что муж меня не услышит. Впервые в своей жизни я ненавижу себя за то, что люблю его. Как я могу любить его, единственный лучик света, частицу того божества, в которое он верит, когда сама я сгнила в своей ненависти точно так же, как и весь этот чёртов город? Как я могу забирать его любовь себе, как могу пачкать его прикосновениями своих грязных рук? Откуда, чёрт возьми, это безумие, сейчас сжигающее мою душу? Откуда это чёртово отчаяние?
– Я люблю тебя, чёртов пятнистый кретин...
«Мы никогда не выберемся. Мы сдохнем здесь, как собаки».
Когда мы пересекаем порог супермаркета, сразу становится ясно – что-то не так. Есть что-то неправильное в этой звенящей тишине, что-то, совершенно непригодное для этого места – и это даже не мы. В воздухе чувствуется напряжение, каждый из нас заметно нервничает, готовясь... к чему? Мы сами не знаем, что происходит – обычно, вылазки после бури проходят более чем спокойно.