Дети компрачикосов
Шрифт:
– Это не важно, - Топус отодвинул от себя миску.
– Успею. Нинон, кушай быстрее, лучше тебе сейчас повидаться со своими.
– Я не буду это есть!
– Нинон только попробовала и брезгливо отвернулась.
– Это не еда, я чувствую. Лучше я теперь поговорю со своими, я заметила нескольких сверху.
Ольдек, единым махом проглотивший порцию, согласился поносить мало годную к самостоятельному передвижению арахну по лагерю.
– Не знаю, что этой стерве не нравится!
– нахмурилась Матильда.
– Очень вкусная каша, с мясом и специями.
Топус попробовал еду осторожно, но она ему
– Топус, я понимаю, что ты хочешь попытаться сделать.
– Корнелий прикончил свою гномью порцию и подсел поближе к товарищу.
– Но, может быть, не стоит торопиться? Обдумаем все, подготовимся, посоветуемся кое с кем!
– Будет поздно. Может быть, уже сейчас поздно.
– Шансов-то никаких!
– Гном с досадой отмахнулся от Матильды, почувствовавшей недоброе и потянувшей мужа за рукав.
– За федератами - сила!
– Только здесь, на Острове, мы можем попытаться что-то сделать. Я чувствую: потом будет поздно. А здесь мы еще вместе, еще сила. Здесь нас боятся. А когда развезут по всяким «тихим, спокойным местам», то церемониться уже никто не станет.
– Топус встал и попытался разглядеть Ольдека и Нинон. Безрезультатно.
– Может, ничего еще и не получится. Но федераты совершенно не понимают, на что способны арахны со своими вживленными чипами. В этом наш шанс.
– А если они начнут стрелять?
– Илан вяло ковырял кашу.
– Ты готов умереть?
Корнелий и Топус удивленно посмотрели на нимфа.
– Да-да, я все понимаю. Не все нимфы дураки. Если вы люди - то и мы тоже… Я с тобой, Топус. Мне все равно. Прежняя жизнь не вернется, хозяин не взял меня с собой, а значит - предал. Я больше не смогу поверить, что я ему нужен.
– Илан отодвинул миску.
– Я тоже не хочу покидать Остров. Но ты готов умереть?
– Да, - уверенно кивнул фавн.
– И не смотри на меня так, Матильда! Мы все равно умрем, умрем без всякого продолжения. Нас лишат возможности иметь детей, потому что наше существование оскорбляет, видишь ли, чувства нормальных людей!
– Ну кто ж виноват, что мы такие, ненормальные, и обратно нас не переделаешь… - Матильда мгновенно пустила слезу по румяной щечке.
– Может, и правда, не нужно? Раньше мы были гномами и гордились этим. А теперь мы просто уроды!
– Вот этого я и не хочу!
– набычился Топус.
– Пойду отыщу своих селян, узнаю, что они думают. Илан, вы бы с Алоей побродили, послушали, что говорят?
Корнелий решительно поднялся.
– Если Свобода иметь детей у нас есть только на Острове, то я никому не позволю меня отсюда увезти! Живого или мертвого! Хватит реветь, жена, пойдем тоже поболтаем с родней.
Освещение постепенно ослабевало - лампы имитировали наступление ночи. Народцам Острова предстояло сегодня спать прямо на бетонном полу. Временные трудности перед полным обеспечением и тихим, мирным существованием до конца своих дней.
14.
Фавны на предложение вырваться из лагеря отреагировали едва ли не криками «ура». Они всегда отличались склонностью к проделкам и всегда мало думали о последствиях. С эльфами, серой оборванной массой сгрудившимися в дальнем углу, Топус решил пока не разговаривать. Однако уже прошел слух: те семьи, что пытались спрятаться в дальних уголках леса, были обнаружены прочесавшими весь Остров федератами. Некоторые пытались бежать, и тогда их расстреляли из бластеров.
– Они поддержат!
– не сомневался старый Крон, зябко поводя плечами.
– Ох, зря мы вчера так напились… Но если вырвемся, парни, то у меня в овине такая бражка стоит - от запаха закачаетесь!
Топус еще немного посидел с полевиками и тихо отошел. Объяснять им, что вырваться нужно вовсе не затем, чтобы опохмелиться, не нужно. Главное, что фавны согласны. Но еще важнее, чтобы они не передумали, когда начнется стрельба… Очень обнадежили кентавры. Неизвестный Топусу здоровенный, с лицом в шрамах жеребец подошел к нему сам.
– Мы слышали, ты наврал начальнику, что есть какой-то «каметет», и ходил с ним базарить, братан.
– Ну, ничего особенного, просто… - Фавн пытался выкрутиться из мертвой хватки взявшего его за загривок кентавра.
– Он и правда сказал так, как передают?
Кентавр очень хотел услышать «да». Врать не пришлось, Топус только немного упростил смысл сказанного.
– Охолостят всех, это не обсуждается?! Мы так и поняли, только не поверили сперва. Спасибо, братан. Свистни, как пора.
Лишь бы и эти не остановились, когда начнут стрелять. Лишь бы поняли, что терять нечего. В том, что стрельба начнется, Топус уже не сомневался.
15.
Полковник Брайан печально рассматривал Передка, который к ночи набрался уже почти до животного состояния.
– Нервишки, Ральф, нервишки…
– Ну и что?
– Передок оперся на стол полковника, чтобы не упасть.
– Мне простительно! Я не военный. Я должен пропустить весь этот ужас через себя, понимаете? Это моя задача. И я с ней справляюсь!
– А я думал, ваша задача - пропустить через себя весь мой коньяк, - устало улыбнулся Брайан.
– Выпейте таблеток и ложитесь спать.
– Федерация освобождает генетически изуродованных людей, стерилизует их и ждет, пока они сдохнут, - не слушая его, излагал журналист.
– Отлично! А не проще было бы всех их убить прямо тут? Вот такие у меня замечательные впечатления от нашей «военной кампании»!
– Это впечатления цивильного пижона. Если бы вам однажды под дулом пистолета задали вопрос: умереть предпочитаешь или дожить до естественной смерти на всем готовом, то вы бы… Да ты бы руки лизал!
– разъярился неожиданно для самого себя полковник.
– А еще есть третий вариант: ты и все твои потомки, изуродованные и превращенные в черт знает каких тварей, не имеющих даже возможности возмутиться, все вы будете служить козлам, которые с чего-то взяли, что им так удобнее! Как тебе? Может, все-таки отправишься в пансион на средства налогоплательщиков?