Дети Мевы
Шрифт:
– ...Я обещала, что если ты поедешь со мной, выступить в защиту Даккара. Я собираюсь выполнить своё обещание. ...Сейчас мы тебя прилично оденем, и ты просто поприсутствуешь на приёме.
У меня было время подумать над словами Роджера, насчёт сшафы, косметики и внимания прессы. Было время найти некоторые выходы. У некоторых народов Арнелет сшафа не была обязательным элементом мужской одежды. Например, мужчины Суани никогда не закрывали лица. И в этом текст писания звучал чётко: "Ами, на чьей родине мужчины не закрывали лица, может велеть своим мужьям поступать так же". Если исходить из формальной буквы закона,
Роджер скептически осматривал себя в зеркало. Красавец! Тяжёлые военные ботинки, чёрные штаны, плотно обтягивающие бёдра, лёгкая красная рубашка, распахнутая почти до пояса. Волосы подровняли и немного удлинили, чтобы слегка прикрывали ушки. Глазки легко подвели одной тонкой чёрточкой. Портрет демона-искусителя!
– Я похож на раба из борделя.
– Ты похож на взрослого мужчину, смелого и уверенного в себе. А ещё понимающего, что он дерётся на стороне более сильного противника.
– Твои откровенные шортики тоже символизируют сторону сильного противника?
Я рассмеялась. Платье, в которое я переоделась, имело лёгкую прозрачную юбку с множеством крупных вышитых цветов. Естественно, под такую юбку полагались шортики такого же красного цвета, в тон платью. Декольте тоже было в дымке Алышей. Это символ школы Владык Ар, и я собиралась напомнить о своём положении. Зато волосы я распустила, закрутив в крупные кудри.
– В моём случае, шортики символизируют, что я не особо зависима от чужого мнения и порой плевать хотела, что они обо мне думают.
– Для этого обязательно так обтягивать зад?
Я усмехнулась:
– Они ещё, и на ощупь, очень мягкие и гладкие. Потрогаешь... потом... после приёма!
Лайнер влетел на лужайку перед банкетным залом с опозданием на пять минут. Журналисты защёлкали камерами. Я приобняла Роджера за плечи. Он вопросительно покосился на меня:
– Сможешь, назло всем, сегодня поулыбаться? Доброй улыбки не нужно. Достаточно и презрительной.
Он хмыкнул и улыбнулся. Наглой, самоуверенной такой усмешкой-полуулыбкой. Журналисты защёлкали камерами. Если кто-то в мире ещё не верил, что этот брак совершён по моей большой любви, то, глядя на такого Роджера, он легко в эту любовь поверит. Не просто любовь – огненную страсть, пожирающее желание. Если бы обучение Хинти не включало в себя способность контролировать свои сексуальные желания, я бы прямо сейчас и здесь накрыла бы эту усмешку поцелуем и не смогла бы остановиться.
– Оказывается, если его помыть и причесать, он вполне похож на мужчину!
– шепнула Перлиада, обнимая меня. И уже громче добавила:
– Но я рада, что ты нашла себе хоть кого-нибудь. В конце концов, главное в муже здоровье и любовь к женщинам. И этого, как я понимаю, в нем достаточно. А остальное ты способна исправить.
Хорошо, что мой чертёнок не замечает в её словах оскорбления. Стерва толстая! Я изобразила улыбку:
– Рада видеть тебя, Великая, и спасибо за поздравления.
Рядом со мной материализовалась Мидея:
– Женщина из государственной регистрации готова торжественно вручить тебе документы.
– Давай.
Мы прошли в зал на своё почётное место. Роджера я усадила к себе на колени: вполне допустимо для свадебного приёма. А кроме того, вряд ли он бы согласился сесть на пол.
Здесь центром внимания была парочка Ника и Энастения. Они мирно сидели друг напротив друга, как добрые подруги, и, усмехаясь, поглядывали на меня. Ника хитро прищурилась:
– Ну, я хочу увидеть официальную бумагу.
Недолгой речи представительницы государственной регистрации браков эта парочка аплодировала громче всех. Энастения молчала, улыбаясь. О наших разногласиях сегодня она как будто не помнила. А вот Ника продолжала гнуть своё. Она подсела рядышком, обнимая меня:
– А ещё я хочу, чтобы ты отдала мне эту сверхтехнологичную нашлёпку, которая, будучи на твоём теле, не позволяет тебе наделать мне внучек.
Взгляд матери был однозначный: или я исполню её желание, или она меня утопит. А, в отличие от Энастении и даже стервы Перлиады, Ника была очень последовательна в своих решениях. Выругавшись про себя, я изобразила улыбку и, отодвинув за ухом волосы, отодрала контрацептив-контроллер.
– И если случится так, что я замечу на тебе эту штуку снова, или решу проверить этого мальчика, и он не будет носить твоего семени, я аннулирую этот брак в течение семи дней.
Ника ещё раз, тепло улыбаясь, обняла меня и удалилась обратно к Энастение.
Блин! Ладно, просто надо обговорить с Роджером, чтобы был поосторожней и не наделал мне детишек, а лучше просто завтра же посадить на контрацептивы всех женщин в доме.
Мидея начала официальную программу моего поздравления. Большинство из поздравляющих были моими людьми: ами, работающие на моих предприятиях, управляющие моими рудниками, портами, службами. Видеть их было приятно. Но, по мере прибытия, вклинивались и более знатные особы. Эдолла вошла в зал, с шумом распахивая двери:
– Мои сердечные поздравления, Армариакка. Тебе давно следовало это сделать, – В глазах хранительницы чётко читалось желание порвать меня на ленточки.
Гардеона, как всегда, была спокойна и безэмоциональна:
– Поздравляю тебя, Армариакка. Брак, это всегда хорошее дело.
Роджер склонился к моему уху:
– Педик рядом с ней и есть тот всемогущий Луис?
– Тшш! Роджер, постарайся выражаться вежливей. Да, тот увешанный украшениями мужчина и есть Луис.
Роджер:
Поверил ли я заверениям Морены? В том, что моё самоубийство сочтут трусостью - да! Ежедневно читая местную прессу, я, кажется, уже немного начинал понимать их критерии чести и бесчестия. Я легко представил себе заголовок: "Хрупкая психика даккарца не выдержала...". Что мне теперь оставалось? Других выходов из этого дерьма я не видел. Оставалось довериться Морене. Юбля!
Я напялил те шмотки, что она дня меня принесла, позволил синеволосому пидорасу подстричь себя. И даже согласился с аргументом, что, чем выглядеть заплаканным, лучше тупо накрасить глаза по местной традиции. Может, я так хоть менее узнавабельным стану?!