Дети морского царя
Шрифт:
— Ну ты, сучка водяная! Выбирай, кому быть следующим!
Серые глаза Эяны потемнели, как небо перед штормом.
— Ты, кажется, посмел высказать какую-то грязную мысль? Если такой подлый кобель, как ты, вообще способен мыслить, — сказала она.
— Этой ночью Тиг стоял у руля, — злобно прорычал Олаф. — А Торбен сидел в вороньем гнезде. Они видели, как ты повела к себе этого сопляка, и слышали, как вы с ним возились и шушукались.
— Какое тебе дело до моей сестры? — взорвался Кеннин.
Олаф погрозил ему корявым кулаком.
— А
— Это еще почему?
— А потому! В этом деле все должны быть на равных, понял? Да по какому такому праву эта морская сучка вообще привередничает? Выбирает, видите ли, — Олаф осклабился. — Сперва со мной, слышишь, Эяна? Не пожалеешь, с настоящим-то мужиком оно куда как лучше, верно тебе говорю.
— Катись подальше, — дрожа от ярости ответила девушка.
— Их трое, — сказал Олаф, обернувшись к матросам, — слабак Нильс не в счет. Лейв, закрепи-ка румпель и иди сюда. Эй, Сивард, слезай живее!
— Что вы намерены сделать? — спокойно спросил Тоно.
Олаф поковырял пальцем в зубах.
— Да ничего особенного, ты, рыба. Видать, и ты и твой братец — слюнтяи. Так что свяжем вас по рукам и ногам на часок-другой, а больше ничего. Ты не забыл про наши ножи и копья? Учти, нас-то шестеро.
Шестеро! Сестричка еще спасибо скажет! — Олаф утробно заржал.
Эяна взвизгнула, как бешеная кошка.
— Прежде вас шестерых засосет Черный ил! — гневно крикнул Кеннин.
Нильс едва ударживался от слез, одной рукой он прижал к себе Эяну, в другой у него было копье. Тоно оттеснил Нильса и сестру назад. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Это ваше окончательное решение? — не повышая голоса спросил он.
— Ну да.
— Понятно…
— Вы оба и она, вы бездушные двуногие звери. У зверья нет никаких прав.
— О, права завоевывают… Говорить с вами бесполезно. Ну что ж. Ты хотел полнить удовольствие, Олаф? Получай!
Тоно метнул гаркун. Боцман с жутким воплем повалился на палубу, корчась в судорогах. Гарпун вонзился ему в живот. Хлынула кровь, боцман вопил и завывал от адской боли. Тоно подскочил к нему, вырвал гарпун и, подняв оружие, двинулся на матросов, за ним Кеннин, Эяна и Нильс.
— Не убивайте их! — крикнул Тоно. — Помните, они нам нужны!
Нильсу не пришлось сражаться — друзья оказались быстрее. Кеннин железной хваткой обхватил Торбена поперек живота и с яростным криком пнул Палле ногой в пах. Тоно уложил Тига, плашмя ударив гарпуном по голове. Эяна подпустила Лейва поближе — он готовился наброситься на нее сзади — и, быстро развернувшись, сделала ему подножку. Лейв с грохотом покатился по трапу в трюм. Сивард пустился наутек. Все было кончено.
Но тут из люка с отчаянным воплем выскочил Ранильд. Двое подростков, девчонка и лишь один взрослый парень — и все-таки капитану
После этого трагического события и сам Ранильд и все матросы совершенно прекратили всякое общение е детьми морского царя и обращались к ним в стучае крайнейй необходимости. Нильса они также словно не замечали, меж тем как юноша потерял покой и сон, день и ночь он терзался мыслью о том, что поднял оружие на своих братьев во Христе. Мучаясь угрызениями совести, Нильс не смел даже подойти к Эяне и лишь смотрел на нее издали с тоской и любовью. А Эяна смеялась, иногда походя трепала Нильса по щеке, но мысли ее блуждали где-то далеко, да и сама она лишь изредка оказывалась теперь рядом с Нильсом.
Однажды Ингеборг разыскала Тоно и, улучив минуту, когда никто не мог их услышать, рассказала о том, какие разговоры ведут между собой матросы. Оказывается, они вовсе не собираются отдать трем ненавистным компаньонам причитающуюся им долю добычи, после того как золото будет поднято со дна моря на корабль. Сама Ингеборг из осторожности притворилась, будто бы водяные ей противны до омерзения, и говорила матросам, что подружилась с бездушными тварями лишь для виду, вроде того, дескать, как охотник подманивает горностая, чтобы поймать в силок и содрать драгоценную шкуру.
— Твои предостережения для меня не новость, — сказал Тоно. — Будем начеку. Когда поплывем обратно, придется днем и ночью не смыкать глаз.
— Внимательно поглядев на Ингеборг, Тоно удивился. — Что с тобой? У тебя совершенно измученный вид.
Она усмехнулась.
— С рыбаками в Альсе было легче.
Тоно погладил ее по щеке и сказал:
— Когда вернемся — если вернемся, конечно — ты будешь свободной. А если не вернемся, обретешь наконец покой.
— Ах, черт побери, — устало ответила Ингеборг, — я здесь с вами не ради свободы и не ради покоя. Но сейчас кончим разговор, Тоно, не то они догадаются, что мы заодно.
С утра до вечера сестра и братья были заняты неустанными поисками: нужно было найти в открытом море то место, где лежали на дне развалины древнего Аверорна. Дети морского царя с легкостью находили дорогу в море, где бы они ни странствовали, безошибочное чувство пространства и умение ориентироваться подсказывало им правильный путь. Но сейчас все трое были в растерянности, так как точное местоположение Аверорна было им неизвестно. Каждый день они, ныряли в море, проплывали по многу миль в поисках Аверорна, расспрашивали встречных дельфинов.