Дети неба
Шрифт:
— Ты ведь и по Хранителю тоже горюешь, Резчица?
Она резко вскинула головы:
— Да. Я горюю по стае-чудовищу, в которой после столетия практически не осталось моей крови. И даже мои собственные советники называют это чувство «безумием королевы».
— Нет… не безумие. — Но Равна помнила свой ужас, когда был раздавлен Ганнон. Горе Резчицы было иным. — Вы, стаи — в частности, ты, сделали нечто такое, чего не могут сделать другие цивилизации до тех пор, пока им не удается экстернализовать мышление. Вы взяли биологический отбор за глотки и заставили служить идеям. Твои стаи-отпрыски — величайший твой эксперимент.
—
— Верно, — согласилась Равна. — Но вот ты о чем подумай. Старый Свежеватель изменил северо-запад почти так же сильно, как ты, и он создал и воссоздал Булата, а Булат спроектировал и направил Амдиранифани.
— Давным-давно, — ответила Резчица, помолчав, — я представляла себе Хранителя как оружие против Свежевателя. Это оружие сорвалось с цепи, очень многих убило. Убило, вероятно, и ту стаю, которую особенно любили мои элементы. И все же, как бы ни ненавидела я Хранителя, общую радость по поводу его тотальной смерти я разделить не могу.
Равна кивнула, безуспешно пытаясь себе представить измененного Хранителя:
— Так что теперь больше прислушивайся к своим элементам. И надейся, что все еще возможно.
Эта поездка в долину Стремительной, разумеется, совсем была не похожа на путешествие с Читиратифором. Экспедиция как следует запаслась провизией и хорошими палатками. Вокруг и впереди шли разведчиками солдаты Домена. Страдали из путешественников только Дети, которые больше всего стремились туда попасть. Овин отказывался верить, что не увидит больше Эдви. У Эльспы больше было надежды увидеть свою сестру Гери, хоть она и слышала с ужасом голос Магната. Джефри говорил, что мысли по поводу Амди у него оптимистические, но по его виду это не было заметно. Гиске Гискнсдот вообще о своих чувствах не говорила, но просто излучала гнев. Сразу после своего сенсационного заявления Главный Отрицатель «великодушно» ей разрешил поговорить с мужем. Гиске знала, что никтоиз заложников с ней домой не вернется, что Рольф твердо намерен оставить их двоих сыновей при себе.
— Силы прокляни все, я просто хочу их видеть! — кричала она Равне, умоляя, чтобы ее взяли в экспедицию. В конце концов Равне пришлось согласиться, хотя она волновалась, как бы Гиске не устроила чего-нибудь, встретившись лицом к лицу с Рольфом и Невилом.
Единственным путешественником, которого ничего не беспокоило, была Ритл, хотя она ворчала как всегда, особенно оказываясь рядом с Равной. Синглету не особенно был предоставлен выбор ехать или нет, но и в Домене она тоже осталась не по собственному выбору. Судьба бросала бедное животное с места на место, но она — в пределах своего интеллекта — видимо, что-то искала. Равна надеялась, что Магнат будет благодарен за ее возвращение — или хотя бы не будет иметь за это возвращение зуб на Равну.
Проведя пять дней в дороге, экспедиция подошла на расстояние прямой видимости из высокогорной долины Невила. Солдаты Гибкаря отслеживали периметр, и путешественники разбили лагерь у реки. Пока все нетерпеливо ждали знака сверху, Свежеватель-Тиратект растянулся на теплых от солнца камнях у реки. Он привез с собой несколько подзорных труб и сейчас лениво убивал время, разглядывая нависшую сверху долину. И радовался жизни, похоже.
— Ручаюсь, что Невил не пригласит нас в свои пещеры. Помню время, когда я был с ним в заговоре. — Головы, кроме той, что разглядывала высоты, мотнулись в улыбке. — Он никогда не доверял мне точное местоположение, но было ясно, что Хранитель и, вероятно, Магнат его знали. И я предсказываю, что Магнат поддержит эту его «Лучшую Надежду» как раз в той степени, чтобы она для нас была проблемой.
Равна подошла и села рядом возле элемента с белыми кончиками низкочастотных ушей. Это создание, как бы ни старалось, по скалам не взберется, но весь остальной Свежеватель держал его рядом с собой. Равна погладила Белоухого по шее, почти как собаку. Ему всегда такое проявление нежности было приятно — одна из причин, почему у Равны возникало желание довериться Свежевателю-Тиратект. Белоухий громогласно замурлыкал, и весь Свежеватель стал несколько менее саркастичным, чем пару минут назад.
— Значит, ты думаешь, что освобождение пленников произойдет здесь? — спросила Равна. — Я что-то тут никого, кроме нас, не вижу.
От палаток подошел Джефри и с ним еще несколько человек. Вопреки его неоднозначной репутации — некоторые лояльно настроенные Дети считали, что он секретный агент Равны, другие же были убеждены, что он предатель, — среди людей Джеф оказался в этом путешествии главным советником. Как только стало ясно, что он действует по плану Равны, все охотно пользовались его опытом. Без Джефри и Гибкаря лагерь бы не поставили так быстро и так уютно.
За Джефом шла Эльспа. Она спросила у Свежевателя:
— Отрицатели так и не показывались?
— К сожалению.
Он повел подзорными трубами. Сегодня у него зрение было лучше всех.
Эльспа опустилась на землю рядом с Равной.
— Только бы… только бы они мою Гери привезли.
Джефри обошел Равну справа и встал возле Белоухого, потом сказал, но так, что слышали его только Равна и стая:
— Если они не привезут Амди, никакие оправдания приняты не будут.
Свежеватель ответил еще тише, едва слышным жужжанием, которое Равна скорее не услышала, а почувствовала пальцами, которыми гладила Белоухого:
— И лучше пусть привезут Шелковинта.
Какое-то время отряд находился у реки, строя предположения, иногда споря. Обед положил конец дискуссии, но настроение не изменилось. Потом Джефри ушел на время, вместе с Гибкарем отправился проверять посты и дозоры. Время от времени показывалась Ритл — она тоже была занята какой-то разведкой.
Равна связалась с тайным участником экспедиции: Тщательник со своей воздушной лодкой спрятался на горном перевале, указанном «Внеполосным». Он служил ретранслятором: отражение от ионосферы сегодня было недостаточным. Равна хотела иметь надежную связь с Резчицей и «Внеполосным». Тщательник все время встревал в связь, но не мешал главному потоку информации.
— Поразительно, — сказал он. — С этой высоты смотреть на восток — так чувствуешь себя Стаей Стай. Ледники и вершины до края мира, как каменное море. Странник всегда взахлеб рассказывал.
— Все еще не получаю изображения, Тщательник.
Тиара давала звук, но никаких окон от «Внеполосного».
— Очень жаль, — ответил он. — Может, твоя тиара наконец сдохла? Мы отличные получаем картинки от камеры Уилма Линдена.
— Ладно тогда.
Аудио плюс камера Уилма — этого на сегодня должно быть достаточно. Она через Тщательника обратилась к звездолету: