Дети неба
Шрифт:
— Ничего, мы заставим его работать.
Венда уже погрузилась в рассмотрение вариантов и списков деталей. И как-то стала снова выглядеть на двадцать лет.
Равна оторвалась от работы и заметила, что Эдви Верринг и несколько ребятишек еще моложе столпились рядом. Эдви неуверенно ей улыбнулся:
— Слушай, Равна, тут у нас в игре что-то непонятное…
Уже очень давно у нее не было времени на такое. А помогать ребятам разбираться с играми было весело. Той неумолимости, что есть в реальной жизни, в играх не было, не нужно было везение, как для работы с Вендой. Если что-то не так, можно просто отступить и чуть
— Равна?
Взрослый голос вернул ее из глубин игрового самолета Эдви Верринга.
Она подняла глаза — рядом стоял Били Ингва. Сколько же я времени уже играю?
Венда тоже была здесь, работая над своим устройством для ткацкого станка.
— Извини, что беспокою, но…
Тут она увидела разные флажки сообщений.
— Ой, не заметила…
— Ничего страшного. Просто Невил просил передать — он рад был бы с тобой поболтать, если ты сможешь оторваться от этих важных дел.
Он улыбнулся, глядя на Венду и на геймеров.
Примерно половину Нового зала разгородили на кабинеты. Ингва провел Равну по узким коридорам — конструкция из местных бревен и легкой пластиковой обшивки, которую «Внеполосный» все еще умел экструдировать.
Равна несколько отстала от Били, чувствуя, как через оцепенение прорывается ярость. Рано или поздно им с Невилом предстоит разговор, но она не могла себе представить, как он посмотрит ей в глаза, что сможет сказать…
Равна остановилась, и Били оглянулся на нее:
— Равна, еще чуть дальше.
…так почему же именно мне так трудно думать об этой встрече?
Равна помолчала, кивнула и пошла дальше. Конечно, кабинет Невила был сразу за углом. Он ничем не отличался от Других, если не считать того, что функция отображения показывала его имя деловым шрифтом по-самнорски.
У себя в кабинете Невил Сторхерте оказался все тем же — таким же красивым и спокойным, как всегда. Он сидел перед простым рабочим столом, окруженным простыми серыми стенами.
— Заходи, заходи! — сказал он, показывая Равне на один из пустых стульев рядом со столом. Обернулся к Били: — Это займет минут десять. Можешь тогда вернуться?
— Конечно.
Били вышел.
Впервые с Того Дня Невил и Равна оказались наедине лицом к лицу. Равна сложила руки на груди и посмотрела на Невила долгим взглядом. Но слова не приходили.
Невил кротко смотрел в ответ и через несколько секунд приподнял бровь.
— Значит, ты ждешь объяснения? Извинения?
— Прежде всего правды.
Но она не могла справиться с волнением, и голос был сдавленный.
— Хорошо, правды. — Невил на секунду отвернулся. — Правда в том, что ты сама это на себя навлекла, Равна. В первые годы ты сотворила неимоверное добро. Ты до сих пор самый важный человек в этом мире. Вот почему тебе так долго предоставляли свободу рук — из-за того, что каждый, кто умеет думать, понимает, в каком мы у тебя долгу. Именно поэтому твои… странности привели к такой… такой трагедии.
— Ты на самом деле не веришь в Погибель?
Невил раздраженно пожал плечами:
— Я верю, что мы не в том положении, чтобы точно знать, что там случилось Наверху. Наше присутствие здесь — верное свидетельство, что в Верхней Лаборатории случился гибельный инцидент. Твоеприсутствие и то, что видно из файлов «Внеполосного», — хорошее свидетельство, что твои родные миры и мои, вероятно, уничтожены. Молчание во всем небе — доказательство, что Край постигла какая-то страшная катастрофа. Но твоя одержимость «Погибелью» выходит за рамки разумной логики.
— Остатки ее флота всего в тридцати световых годах, Невил.
Сторхерте мотнул головой:
— Тридцать световых лет, ага. Примерно сотня кораблей, движущихся со скоростью нескольких километров в секунду, без когерентной системы наводки и без рамскупов — все это по твоим сведениям! Через несколько тысяч лет они могут где-то упасть на планету. Когда это наконец случится, все факты, которые лежат за этой неопределенностью, будут древнейшей историей. А тем временем…
— Ты принимаешь желаемое за действительное, Невил. Флот…
— Нет, Равна, я все это уже от тебя слышал. Это твоя мантра, твой предлог прятаться на борту этого корабля. И проблема только обострилась за все эти годы, потому что мы, старшие, можем уже позаботиться о младших. Ты могла бы все еще стоять у руля, Равна, если бы полностью не потеряла контакт с нами.
Равна уставилась на него, едва замечая, что челюсть у нее отвисла.
— Никто не жаловался…
— Ты бы не стала слушать. — Он помолчал. — Пойми меня: я умеренный. Мы, Дети, помним своих родителей и знаем, что они не были дураками. Верхняя Лаборатория собрала лучшие умы Страумского царства. Они не пробудили бы Великое Зло. И при этом когда мы смотрим на бортовой журнал твоего корабля, что мы видим? Что ты и Фам Нювен всюду приносили с собой катастрофу. Ты признаешь, что Фам Нювен был инфицирован какой-то частью некой Силы. Ты ее зовешь Контрмерой и признаешь, что она уничтожила цивилизации куда хватает глаз. Некоторые из нас смотрят на эти факты и заключают, что все твои слова могут быть правдой — только добро и зло переставлены. — Он пренебрежительно махнул рукой: — Я такую позицию считаю экстремизмом, таким же сумасшедшим, как твой, но и близко не таким опасным.
— Не таким… опасным?
— Равна, ты совсем сошла с рельсов, ты все больше и больше ресурсов отвлекала ради своей мании. Поэтому — да. Я тебе лгал. И я рассказал Резчице о твоемобмане. Я подстроил твое падение. Но каким бы грубым он тебе ни казался, это был самый мягкий способ совершить перемену. Тебя отстранили от власти, но оставили возможность приносить пользу. — Он смотрел ей в глаза. Может быть, оценивая реакцию, может быть, ожидая ее. Реакции не было. Он тогда наклонился вперед и продолжал более сердечным голосом: — Равна, ты нам нужна.Тебя любят все младшие. Ты — единственный взрослый, который у них есть. На уровне холодной логики ты нужна потому, что ты — единственный выживший профессионал, при этом — библиотекарь. Некоторые из моих друзей умны и самоуверенны, они всю жизнь прожили, пользуясь нормальными вычислительными мощностями. Они не одну проблему решили — но в Верхнем Крае. Сейчас они начинают осознавать свою беспомощность. А ты по сравнению с ними — совсем на другом уровне. — Невил отклонился назад, глядя на нее пристально. — Равна, пусть ты и ненавидишь меня до печенок, но мне отчаянно нужна твоя помощь. Вот почему я постарался сделать твое новое жилье как можно более уютным. Вот почему я попытался минимизировать унижение, которое ты, быть может, испытываешь. Пусть ты уже не можешь быть главной, я надеюсь на твою помощь. Проекты у нас будничные и приземленные, но они необходимы, чтобы этот мир выжил.