Дети небес
Шрифт:
— Я пойду вперед. Если вы придете сразу после меня… ну, я тут речь подготовил, историю, на которой в конце концов остановился. В общем, хозяин гостиницы считает, что мы — бродячий цирк. «Амдиранифани Великолепный, Повелитель Фрагментов и Зомби из Таинственных Земель!» И — воуууу! — первое наше большое представление — сегодня!
Глава 28
Джефри и Равну снова поместили в конюшне. Но во всем остальном их положение сильно улучшилось. Амди убедил местных жителей, что люди не могут образовывать богоподобные стаи. Да, они интересные
В темноте гостиничной конюшни с высоким потолком пахло очень умеренно. Как и вся гостиница, она стояла достаточно далеко от опасного нагромождения камней у подножия обрыва.
— После вчерашнего я даже против этого не возражаю, — сказал Джефри, встряхнув керхожьи путы, связывающие ему руки. Поскольку Амди и гостиничные слуги вышли, он тайком разглядывал чердак и разные экипажи, стоящие на главном дворе. — А сейчас, похоже, мы в наиболее безопасной ситуации за все время после встречи с Читиратифором.
— Да. — Равна доела ямс, поданный на деревянных тарелках, на которых ели и сами местные. — Полезно иметь друзей среди охранников.
Гостеприимным хозяевам Амди представил Шелковинта охранником. Это было как минимум преувеличение. Остаток Шелковинта вполне был удовлетворен сидением возле двери и рассматриванием улицы через дырки от сучков. На объяснения Джефри он никак не отреагировал, и все же, когда появлялись местные, он сразу становился куда больше похож на охранника и щелкал бичом в сторону Джефри и Равны.
Джефри отошел от привязного столба и присел прямо в метре от остатка стаи.
— Ты сегодня больше собран?
Кнут стаи даже не шелохнулся. Через секунду качнулись ее головы, и Шелковинт булькнул несколько аккордов.
— Ух ты! Похоже, будто он понял твои слова!
— Ага. Он сказал вряд ли больше чем «все в порядке», но ответ был адекватен. — Джефри протянул руку, погладить ближайшее плечо. — Иногда такое случается. Элемент стаи, критичный для той или иной работы, погибает, и остальные постепенно научаются брать на себя его функции. Особо сообразительным он никогда не будет, но…
Равна посмотрела на смазанную маскировку стаи.
— Но мы знаем, насколько разумные части в нем смешаны.
— Это да.
Весь день с улицы был слышен стук телег и гомон стай. Через дырки от сучков видны были две стаи сразу за стенами. Для чего эти стены: чтобы удержать любопытных снаружи или зомби внутри? Как бы там ни было, а у Равны и Джефри было время для мытья и для раздумий о том, какого рода представление получится у этого фальшивого цирка с двуногими. Ритл спустилась с чердака и болтала, болтала, болтала вопреки явным угрозам от Шелковинта. В основном она жаловалась, что ее тут заперли, но когда настоящие охранники днем открыли дверь, чтобы занести воду, Равна заметила, что синглет старался держаться от дверей подальше. Может, она решила все свои каверзы поберечь для Амди или просто проявила определенную животную осторожность: в некоторых местных культурах синглет был законной добычей для убийства, изнасилования или прессования во временную стаю-раба.
Примерно через час после того, как принесли воду,
Теперь Равна слышала бульканье приближающихся стай. И над этим шумом детским голоском звучали слова:
— Равна, Джефри, ау! Сделайте безобидный вид!
Потом дверь конюшни отъехала в сторону. Помимо тех двоих, что проторчали здесь целый день, за ней оказались еще три стаи, одна из них Амди. Они медленно вошли, теснясь каждый в кучу — нормальная манера для незнакомых. Один из пришедших был развязной шестеркой с элементами не меньше, чем у Амди.
Амди махнул Шелковинту, чтобы отошел и дал место гостям. Он как раз к ним обращался, заливая что-то высокопарное. Одновременно с этим он говорил на самнорском:
— Шестерка — хозяин гостиницы. Хотел вас увидеть до представления. Само понятие двуногого его завораживает, но он вас слегка боится, мне кажется. Если сможем его уговорить, что вы не опасны, дальше все пойдет куда легче.
— Ты мне можешь скомандовать выйти вперед, Амди. А потом подпусти этого хозяина поближе.
— Ладно, только ты должен выглядеть покорным.
Амди обменялся бульканьем с другими стаями. Говорил медленнее, чем обычно разговаривают стаи, — интересно. Равна догадалась, что у Амди с местным народом свои языковые трудности. В результате у каждого участника разговора речь становилась существенно проще. Глубина нанизываемых слов стала меньше, некоторые слова повторялись. Амди уговаривал собеседников, что людей можно не связывать. Резко махнул Джефри, и тот вышел из тени, встал совсем рядом с ближайшим Амди. Потом опустился на колени. Его лицо оказалось на уровне глаз самых крупных элементов стай.
— Так хорошо?
Амди склонил голову в сторону хозяина гостиницы.
— Не знаю, что можно было бы сделать лучше.
Он что-то сказал хозяину гостиницы ободряющее, а затем отступил весь на шаг и жестом предложил шестерке подойти.
Равна заметила, что затаила дыхание. Редко она видела Стальных Когтей, незнакомых с людьми, а когда такое бывало, они были не в том положении, чтобы причинять людям вред. А здесь и сейчас перед Джефри стоял опасный незнакомец.
Хозяин гостиницы утратил свою развязность. Глаза у него стали шире, некоторые элементы нервно поигрывали топорами в седельных сумках. Перспектива подойти к Джефри ближе его не манила. Но через секунду стая будто вспомнила, что здесь есть свидетели. Хозяин гостиницы выпрямился и — слава Силам — перестал теребить рукояти топоров. Громовым басом сказав что-то уверенное другим стаям, он окружил Джефри. Теперь он издавал умиротворяющие звуки, которые издают стаи (некоторые — не Шелковинт), когда пытаются успокоить керхога.
Джефри сел на пятки, не стараясь следить за элементами, которые его окружили.
Ближайший элемент хозяина гостиницы был уже в пределах досягаемости Джефри — и вдруг до него это дошло. Стая остановилась, облизала губы. Потом выставила нос, ткнула Джефри в плечо. Джефри только улыбнулся в ответ, не показывая зубов. Шестерка поколебалась в нерешительности, потом сомкнулась вокруг, похлопывая Джефри по спине — щедро, как можно было бы трепать по холке керхога. В то же время большая часть хозяина повернулась лицом к двери и вела громкий разговор с другими стаями.