Дети небес
Шрифт:
Сгустились сумерки, в углах арены зажглись огненные круги. Пламя поднялось высоко и ярко — достаточный свет даже для Стальных Когтей. А клиенты продолжали идти. Некоторые из них даже нашли время поблагодарить Шелковинта за еговыступление. Равна подумала, случалось ли заключенному в остатке стаи Булату быть объектом искренней похвалы. Кажется, остатку благодарность была приятна. Ритл не знала толком, как вести разговор, но явно ощущала себя сущностью, равной получателям комплиментов.
И были немногие, очень немногие, кто подходил поближе ради того, о чем беспокоился Амди. Одна из стай толкнула Джефри. Когда Амди возмутился, стая вроде бы извинилась, протискиваясь мимо Амди к Равне. Стая была семеркой, но тощей и нескладной. Надеть на этого типа клетчатые плащи, и он мог бы изображать злобную версию персонажа Шелковинта. Он подвинулся вокруг нее поближе, весь — желтые глаза и неприятное дыхание. Амди пододвинулся поближе, наблюдая, и переводил бульканье:
— Он говорит, что даже так близко от тебя никакого мыслезвука не слышно.
Равна молчала, и тогда стая, взвизгнув что-то типа «живое» (или «неживое»), ткнула ее под колени.
Равна упала, но не успела стая сделать еще чего-нибудь, как Джеф и Амди слева и Шелковинт справа ее подхватили. Секунду тела летали во все стороны. Равна встала. Нападавшего рассеяли достаточно далеко, чтобы он не осознавал себя ясно. Его элементы тупо оглядывались, потом столпились у края арены, собрались там, пробежали обратно вместе и исчезли в проеме между трибунами.
— Так, всё! — крикнул Джефри. — Пора закрываться на ночь. — Он протянул руку Равне и спросил тише: — Ты как?
— Да нормально…
Она не пострадала — просто ей напомнили о риске.
Амди обращался поверх толпы к хозяину гостиницы. Этот достойный гражданин стоял рядом со своими сборщиками денег и от слов Амди лихорадочно заплясал, а толпа стай тут же начала протестовать. У Равны замелькали перед глазами кошмарные видения.
— Хозяин обещает нам солнце и луну с неба, если мы еще тут хоть немного побудем, — сообщил Амди.
— Придется остаться, — ответила Равна.
Амди высоко поднял четыре головы и громко забулькал, перекрывая все голоса:
— Я повторяю то, что обещал нам хозяин. Я говорю, что рады пойти ему навстречу, но хотим, чтобы все удостоверились, что он сдержит слово.
Хозяин гостиницы согласно кивал головами. Для его энтузиазма причины были серьезными: седельные сумки его охранников тяжело покачивались от добычи. Для него сегодня была ночь открытия кладов.
Джефри тоже кивал, но не так чтобы с энтузиазмом.
— Ладно, ты права. Придется досмотреть все до конца.
Он вернулся к стае, с которой болтал до скандала. Взаимодействие какое-то время было напряженным, но сейчас уже все смотрели, чтобы никто не хулиганил. Поток клиентов и денег возобновился.
Потом Равна не могла точно вспомнить, насколько поздно они оставались — стаи продолжали приходить. Бывало, какая-нибудь стая смотрела на нее агрессивно, но вели себя все прилично. А все прочее… она начинала понимать, почему Джоанна, Джефри и прочие ребята так любили опасные походы за пределы Домена. Почти все незнакомые стаи после начальной настороженности к людям начинали ценить в них возможность приблизиться, иметь дело с явно разумным синглетом. Вечер шел своим чередом, в огонь не раз подбрасывали топливо, еще стаи приходили потолковать — то есть повторять слова ее и Джефри. Некоторые, кто уже побывал внутри и видел, что на второй заход не успеют, болтались по краю арены, выкрикивая предложения к новым зрителям, подходившим ближе.
Тут могли быть враги, могли быть чудовища, но были и потенциальные Лучшие Друзья для будущих поколений Детей.
Глава 29
После этого представления их положение изменилось. У них теперь был настоящий цирковой фургон (изъятый за неуплату у его неудачных первоначальных владельцев). В фургоне имелась кабина для пассажиров, и был он так велик, что требовал упряжки из четырех керхогов. Под внимательными глазами посетителей, остававшихся с вечера, хозяин гостиницы выдал им еще припасы и арбалеты. Может быть, столь же важно, что он дал им официального вида письмо, извещающее, что он, как представитель Магната на Нижней Станции Канатной Дороги, от имени Магната и своего собственного покорнейше просит предоставить этим блестящим артистам право прохода и проезда. Это вместе с табличкой Магната, найденной Амди в рухляди Читиратифора, значило очень много. Равна надеялась, что хозяину не слишком сильно достанется, когда до этих мест дойдет истинное слово Магната.
Когда они уходили от Нижней Станции, не меньше дюжины стай хотели их сопровождать, охранять и служить проводниками в пути на север. Вполне вероятно, что они все были искренни, но Амди всем отказал. Чем шире станут они известны, тем легче будет Магнату, Хранителю и Невилу их найти. В тот момент, когда погоня их настигнет, даже самая честная стая может решить их сдать.
Поэтому они ушли от Нижней Станции, сопровождаемые лишь немногими фанатами, осторожно пробирающимися за несколько сот метров позади циркового фургона.
Первые деревни на север Амди пропустил, обходя их дорогами, найденными на карте. Проезжая мимо каждой деревни, они все больше и больше теряли свиту. Это были обычные стаи Диких Княжеств, крестьяне и мелкие землевладельцы. Как бы их ни интересовали двуногие, но лишнего времени, как у фанатов более технологичных обществ, у них не было.
На третий день Шелковинт разведал местность вокруг и доложил, что последние спутники отстали. Настало время уйти с той дороги, о которой Амди объявил на Нижней Станции.
— На карте альтернативных путей хватает, — сказал Амди. — Проблема в том, что какой бы мы ни выбрали, еда кончится раньше, чем доберемся в Домен.
Надо будет либо заняться квалифицированной работой по дереву… либо дальше давать представления.
Когда этот нелегкий выбор был предложен Амди, он помедлил минуту, а потом весь застенчиво улыбнулся:
— Я… я мог бы, наверное, еще раз побыть Великолепным.
В следующие дни они смотрели на все деревеньки, через которые пришлось проезжать, и Шелковинт разведывал угрозы и определял дружественность, соотнося риск с текущим состоянием продовольственных запасов. Почти все деревни они по-прежнему обходили, но все-таки три раза выступали, один раз в помещении, в зале собраний фермеров, и дважды на открытом поле под облачными небесами. Погода стояла мягкая, бывали холодные дожди и раскисшие дороги, но, в общем, стало приятнее, чем было раньше.