Дети небес
Шрифт:
— Вот Магнат. Он мой друг.
И она показала рукой на восьмерку.
Синтезатор загудел. Это был бы жизнерадостный смех, если бы прибор не был такой старый и не находился под водой.
— Хорошо. Это хорошо. Я рада. Сядь и повтори мне это несколько раз.
Равна посмотрела на север — куда как дальше пруда. Пока шел разговор, большой воздушный корабль Магната уже извлекли из ангара. Он плавал над землей, привязанный к мачте причальным концом и десятками тросов. Она глянула на Магната.
— Это потребует времени, — сказала она.
Магнат переглянулся сам с собой и весь обернулся к Зеленому Стеблю. Помолчав, спросил:
— Итак, Зеленый Стебель, эта Равна Бергсндот — твой друг?
— Она мой самый дорогой друг во всей вселенной.
Экспедиция Великого Магната в Домен была на один день отложена. Почти все это время Равна, Джефри и Магнат сидели вокруг пруда каракатиц — пруда личинок наездников— и объясняли, что они ненадолго уедут, но вернутся с интересными новостями и проектами. Одного дня повторения, наверное, будет достаточно. Зеленый Стебель запомнит и будет помогать разными способами, которые заранее заинтриговали Магната и как дельца, и как изобретателя.
Ни в какой момент Магнат не шел ни на какие уступки, даже когда Равна говорила с ним наедине. Но когда два корабля наконец взлетели, Джефри и Равна были на борту корабля Магната.
Глава 36
У Равны Бергсндот, дочери Края, все, что было до космических полетов и автоматизированных вычислений, сливалось в аморфный романтический туман «дотехнологических времен». Годы, проведенные среди Стальных Когтей, были нескончаемым открытием на тему, как мелкое улучшение может в корне изменить жизнь. Воздушный корабль Магната был невероятно примитивной машиной, но Равне пришлось много ходитьпо земле, над которой сейчас она пролетала. Места, где нужно было потратить декаду мучительных усилий, она пролетала теперь за считанные часы. Это был бы восторг, если бы не то, что в первые сутки она была заперта в той же знакомой крошечной каюте.
Утром второго дня продвижение замедлилось. Появились воздушные ямы, тени в облаках показывали не в ту сторону — где-то ночью Магнат изменил курс корабля. Вдали было видно судно Хранителя. Оно шло сзади и вчера показывалось редко.
Четверка-стюард постучал в дверь, но не ради завтрака.
— Сюда, сюда, — позвал он.
Равна вылезла в люк. Справа от нее стюард уже уходил вперед, иногда только на нее оборачиваясь. Стая-охранник шла от Равны слева. На борту охранник был вооружен короткоствольным оружием и дула держал вниз.
— Осторожно, пистолеты, — сказала она, обернувшись к Джефри.
— Привет, друг!
Джеф помахал стае рукой, выходя в коридор.
Между стюардом впереди и охранником сзади люди двигались медленно. Через равные промежутки в стенах были люки — каюты, очевидно. Лампы у всех поворотов были зажжены. Не в первый раз Равна про себя повторила как молитву: Очень надеюсь, что они не забыли украсть технику стабилизации водорода.
Коридор был длиннее пассажирского отсека и плавно изгибался вдоль брюха корабля, уводя к носу. А где же еще расположил бы свой двор Магнат?
Пассажирский отсек наконец кончился. Проход открывался в поперечный коридор, идущий поперек гондолы. Обычные пятнадцатисантиметровые иллюминаторы с каждой стороны, масляные лампы бледнели в свете солнца. Посреди открытого места расположилась местная версия винтовой лестницы — похожая на вентилятор спираль колец, вполне подходящая для подъема стаи цепочкой по одному. Стюард послал наверх один из своих элементов. Равна услышала его бульканье, объявляющее о прибытии людей. Через секунду он скатился вниз.
— Наверх идти прошу, пожалуйста.
Равна двинулась вверх, закручиваясь, как актер в какой-нибудь комедии с обитаемыми базами инопланетян, но нигде не застряла. В конце концов она вылезла на ковер верхнего уровня и увидела яркий солнечный свет.
О Силы! С помощью самой примитивной технологии Магнат добился визуального эффекта, который сделал бы честь конструктору из Нижнего Края.
У этого типа мания величия, но воображение ей под стать.
Носовой зал аудиенций Магната тянулся почти на десять метров от штирборта до бакборта. Потолок изгибался, следуя корпусу дирижабля, вверх и кое-где был так высок, что человек мог стоять. Иллюминаторов из мутного стекла не было. Магнат еще не сплагиатил изготовление больших листов ясного стекла, но свои небольшие иллюминаторы использовал полностью. Их было сотни. Стекла встроены в тонкую металлическую сетку, окружавшую носовую переборку. Неудивительно, что Магнат сидел на тронах, представая во всей красе. Два его элемента смотрели, кажется, на нее, остальные наружу, откуда бил такой яркий дневной свет, что превращал их в силуэты.
От этого внушительного зрелища ее отвлекла недовольная ругань Джефри. Он был на середине лестницы, полностью обернулся вокруг первого поворота, но слишком был велик, чтобы пролезть.
Она нагнулась, схватила Джефри за обе руки, уперлась ногами и потянула его на себя. Он стал отталкиваться ногами, и так его втягивали по сантиметру за раз. Со звуком щелкнувшего металла Джефри освободился, растянулся на ковре верхней палубы и сел.
Кто-то заговорил голосом Хранителя:
— Этот большой человек ломает лестницу? Когда я говорил, что люди разрушают все, к чему прикасаются, я не ожидал такого буквального подтверждения.
Кто-то другой булькнул что-то, будто отмахнулся от этих слов. Равна обернулась. Ага, на отдельном насесте сидел Зек, завернутый в свой радиоплащ. Значит, есть другие слушатели, предлагающие советы. Где они присутствуют физически? У себя за спиной она видела одну-две головы охранника, высовывающиеся с лестницы. Так-так… Есть еще один, не стая и не элемент в радиоплаще: это Ритл. Она сидела на солнце с носовой стороны тронов Магната. Что-то в ней было самодовольное, будто ей какая-то каверза с рук сошла.
Равна показала на синглета.
— Я думала, вы хотите оставить Ритл в тропиках? — спросила она.
Магнат раздраженно хмыкнул:
— Да. Эта тварь ночью вылезла из ящика. Ремасритлфеер был прекрасным работником, но, кажется, я слишком чту его память. — Он оценивающе и недобро посмотрел на остаток своего работника. Ритл беззаботно повернулась на своем бархатном насесте и испустила несколько аккордов, которые даже Равне показались наглыми.
Магнат не обратил на это внимания, а сделал величественный жест вперед: