Дети небес
Шрифт:
Равна посмотрела на Ганнона, и ее замутило:
— И ты похищал этих Детей и убивал их Лучших Друзей?
Какие-то остатки достоинства заставили Ганнона поморщиться.
— Не лично я… бывает, случается плохое, крошка. Нельзя было тебя ставить руководителем — теперь расхлебывать и расхлебывать.
Рядом с телегой прозвучал голос Амди:
— Равна, мы не знали.
Ганнон махнул рукой в его сторону:
— И пожалуй, эта жирная стайка не врет. Они с Джефри были полезны, но не для грязной работы. Я знал, что их на вот эту операцию тоже не намечали.
Равна закрыла глаза на минуту, прислонилась к борту телеги. Понятно было теперь, за что Джефри так его ненавидит, но…
— Зачем, Ганнон?
Ганнон посмотрел на нее — было понятно, что смысл вопроса до него дошел. Секунду ей казалось, что он сейчас отпустит садистскую шуточку, но что-то в нем будто обвалилось внутри, и на Равну смотрели опустошенные глаза.
— Когда-то, давным-давно, я был умный. Там, в царстве Страум, в Верхней Лаборатории. Все легко было понять, что вокруг происходит. А потом я очнулся здесь и ничего не понимал, а орудия разума исчезли. Будто мне отрезали руки и выкололи глаза.
— У всех Детей так, Ганнон.
— Да, у кого больше, у кого меньше, даже у тех, кто этого не осознает. А почему, детка? Контрмера лишила нас дома, обрекла на изгнание. Ты хочешь сделать его вечным. Так вот, не будет этого. Тебя свергли. Если будешь с нами работать, помогать нашим когтистым друзьям, может быть, хозяева Читиратифора позволят тебе жить.
Ганнон смотрел на нее, и в лице его было страдание, на этот раз совсем без садизма. Потом он отвел глаза и через секунду уже снова принял обычную лениво-наглую позу. Показав рукой на лес вокруг, он спросил у Шелковинта:
— Так почему ты думаешь, что этот лес опасен? Я тут бывал в экспедициях. Умею находить гнезда хорьков и устроенные хорьками камнепады. Читиратифор послал одну стаю патрулировать. Мы нашли пару временных хижин, но организованных селений нет. Чего же мы боимся?
— Тут есть такие комары, по сравнению с которыми северный гнус — дружелюбные щенки. Скоро их увидим, как только чуть потеплеет.
— Комары? Слыхал я о них. — В голосе Ганнона слышалось веселое презрение. Потом вдруг его лицо затуманилось тревогой. — Или они заразные болезни переносят?
Ганнону не было видно, но Равна заметила, что Шелковинт переглянулся между собой, будто прикидывая, сколько можно наврать этому человеческому идиоту. Но не стал пользоваться возможностью.
— Да нет. Я по крайней мере таких не знаю, а у вас, людей, к нашим болезням почти ко всем иммунитет. По крайней мере так говорит «Внеполосный». Верно?
— Нуда.
— По-настоящему неприятные болезни — в тропиках, — продолжал Шелковинт. — Кусачие насекомые, которых увидим мы, невероятно надоедливы. Но опаснее всего в этом лесу… самый простой перевод будет «деревья смерти». Или «деревья-стрелы».
— Да, я про них слыхала, — сказала Равна.
Амди согласно хмыкнул. Деревья смерти фигурировали в некоторых рассказах Странника.
— Фигня! — скривился Ганнон. — Откуда ты про все про это знаешь?
Шелковинт посмотрел на него надменно:
— До того как пойти на службу к Свежевателю, я был лесным обходчиком. А сейчас я еще и специалист по таким разломам.
Равна вспомнила: Резчица характеризовала эту стаю как одну из пробных работ Свежевателя. Как бы то ни было, но в рассказывании легенд Шелковинт был специалистом.
Скептицизм Ганнона поубавился.
— Этот участок похож на мачтовый лес. Такое редко бывает, но я видал. Слыхал, что великолепные строительные бревна получаются. Или эти твои деревья смерти что-то умеют особенное? Прячутся? Как в засаде, ха-ха!
— Вы абсолютно правы, сударь. Но это совсем не так, как можно было бы подумать. Этот лес не любит, когда его рубят или грызут… пардон, госпожа Равна, не хотел быть невежественным средневековым дикарем. Я знаю, что деревья не умеют думать. У меня просто нет терпения подбирать эти ученые словечки, этим пусть занимаются Свежеватель и Тщательник. Как бы там ни было, но в этом лесу опасны только несколько процентов деревьев.
— Сколько? — спросил Амди.
— По-разному. Процент очень небольшой, хотя деревья смерти чаще встречаются в этой долине разлома, на сумасшедших полянах. Думаю, зависит от природы местных травоядных и так далее. — Он глянул на Амди: — Ты, маленькие гении, мог бы прикинуть оценку.
— Наверное, — ответил Амди. Его будто совершенно не задевали насмешки Шелковинта, то и дело называющего его «маленькими».
Но эта подковырка заставила Йоркенруда засмеяться, отвлекшись.
— Меня должны были спасти куда раньше, чем мы сюда Добрались, — сказал он. — Сколько времени должно занять у Невила — выдрать дирижабль у псов Резчицы? — Он теперь смотрел в лес с более личным интересом: может быть, эта забавная гибель грозит не кому-нибудь другому, а именно ему. Деревья с виду принадлежали к одному и тому же типу — высокие и грациозные хвойные, с иглами от коротких и тонких до длинных и толстых. — Понятно. Такие иголки могут служить стрелами — если срезать и добавить к ним нормальный лук.
— Лук не нужен, если ты из породы стреляющих деревьев. На следующем привале заберись на нижние ветви одного из этих деревьев — я скажу, на какое можно. И увидишь в основании длинных игл напряженный узел.
— Может, так и сделаю, — сказал Ганнон. — Ты говорил про это Читиратифору?
— Конечно. Он и рассказал всем. Видишь? — Рваноухий впереди явно просвещал переднего кучера, бурно жестикулируя в сторону деревьев. — Да ты не волнуйся. Среди этих деревьев смертоносных очень мало, и если соблюдать несколько простых правил, пройдем без потерь.