Дети немилости
Шрифт:
Он бежал, пока сердце не начало выпрыгивать из груди, а ноги — подламываться. Он не размышлял: то, с чем ему пришлось столкнуться, была одна сплошная невозможность. Она настолько выходила за рамки привычного мира, что принять её означало расстаться с рассудком. Остановившись, Лонси упёрся руками в колени и попытался отдышаться, а одновременно с этим — найти хоть какое-то объяснение происходящему, нащупать почву в неведомой зыби.
«Я не только напился, — подумал он с тоской, — я ещё и надышался… проклятые рескидди! Что они там курили, в этом кабаке? Разве могут быть такие галлюцинации просто от дыма конопли? Наверняка ещё какая-то магия. Здесь,
Придя к этой мысли, он почти успокоился. Заново проверил содержимое чемоданчика, убедился, что не обворован. Потом сел на чемоданчик и обхватил голову руками. Теперь у Лонси болело всё, от головы до пяток. И подошва на одном ботинке протёрлась почти насквозь… проклятые заброшенные улицы, вот так-то оно — бегать по камням и стёклам. Что теперь делать? Новые ботинки — это в его теперешнем положении роскошь заоблачная. «А идти всё равно надо, — безнадёжно напомнил себе Лонси. — Надо выбираться».
С тяжёлым вздохом он встал и поплёлся вперёд. Оставалось только надеяться, что галлюцинаций больше не будет. В конце концов, он достаточно пробыл на свежем воздухе.
Свернув за угол, в очередной узкий и мрачный переулок, Лонси увидел вывеску. Надпись на ней сделали не на риеске, а на языке местных, аллендорец её не разобрал. Дверь под вывеской была полуоткрыта, и внутри горел свет. «Ну вот, — со смутным облегчением сказал себе маг. — Есть тут и магазины, и питейные заведения, просто не на главной улице. Таков, наверно, обычай. Любопытно, откуда родом здешние жители?..» Впрочем, Лонси, до смерти измученного и всё ещё потного от пережитого страха, всерьёз волновало только одно — как отсюда выйти. Вывеска, дверь — это значило, что кто-то ждёт посетителя, простой живой человек бесхитростно зарабатывает деньги. Наверняка хозяин знает риеску — как же иначе он сможет иметь дело со сборщиками налогов? И подсказать дорогу не откажется…
Дверь чуть скрипнула и словно бы шире растворилась навстречу, когда Лонси поднялся на единственную ступеньку перед нею.
И он вошёл.
Судя по виду и запаху, это была лавка экзотических товаров, притом экзотических для самих рескидди. Неудивительно, что магазинчик, запрятанный так глубоко в переулках, оказался предназначен не для вездесущих путешественников, а для местных жителей. Лонси почти улыбнулся, раздумывая, почему хозяин открылся так рано, ведь до самого вечера ему здесь не стоит ждать покупателей… впрочем, может, он ещё и не закрывался.
Аллендорец шагнул вперёд.
Ряды причудливых масок, похожих на диковинные черепа, смотрели со стен; то здесь, то там среди них тускло поблёскивали тёмные лезвия странно изогнутых ножей. Деревянный пол украшали сложные, прихотливо вьющиеся узоры; они выплёскивались на стены и языками пламени подымались к самому потолку. Узоры эти отдалённо походили на схемы заклинаний, но Лонси был всё же образованный маг и намёк на схему мог усмотреть в любых каракулях… Под потолком висели чучела животных и птиц. На полках, уходивших вглубь помещения, стояли рядами загадочные предметы: статуэтки, шары в бронзовых когтях, цветные фонарики, подобия выточенных из дерева замков или небывалых животных, пирамидки и кубы, покрытые всё тем же узором, безлистные искривлённые деревья из самоцветных камней. Истинным назначением всех их, вероятно, было украшение комодов или туалетных столиков. В тяжёлых подсвечниках горели толстые свечи; их было так много, что огонь наверняка пылал благодаря Третьей магии, а вовсе не воску и фитилю. Тяжёлый удушливый запах стоял в лавке; в нём смешивались смрад дешёвого табака, дух сохнущих трав, благоухание ароматической древесины с Востока, тошнотная вонь гнили и грязи. Но этот запах, хоть и был крепче некуда, удивительным образом не лез в ноздри и не дурманил голову, в отличие от дымов привокзального кабака. Да, пахло скверно; но как-то ненавязчиво.
— Эй! — осторожно позвал Лонси. — Эй…
Он подумал, что если в лавке горят свечи, значит, хозяин уж верно рядом. Свеча — не электрическая лампа, просто так не оставишь, особенно здесь, среди соломы, дерева и ветоши. Одной искры хватит, чтобы от лавки вскоре остался один пепел…
— Здравствуй, — отозвались ему.
Лонси вздрогнул и обернулся.
Ему стало стыдно: хозяйка была здесь с самого начала, но он не заметил её, сидящую в тени, и с большим интересом оглядывал её лавку, в то время как никаких покупок делать не собирался.
— Госпожа… — пролепетал он.
Она откинула голову и, сощурившись, оглядела его.
Невероятно толстая и очень немолодая, хозяйка не была старухой: слово это как-то не прилеплялось к ней. Платье, лишившееся цвета от грязи и старости, туго сидело на её тучном теле, лицо было грубо размалёвано, в зубах дымилась трубка на длиннейшем мундштуке. Женщина сидела за массивным, источенным жучками столом в углу, привалившись спиной к расписанной стене. Странные предметы высились на столе грудами, грозя обрушить его в труху; только перед хозяйкой оставалось немного места, и там она медленными движениями что-то раскладывала.
Лонси сглотнул. Вид у женщины был неприятный, почти жуткий.
— Госпожа, — набравшись храбрости, проговорил он, — вы не скажете… как выйти из этих мест к вокзалу?
— Какому вокзалу?
— Международному.
Жирные веки приподнялись, тёмные глаза снова обшарили фигуру Лонси. Маг сутулился и с несчастным видом смотрел в пол.
— Зачем тебе вокзал? — спросила торговка. — Ты же никуда не едешь.
Лонси поперхнулся.
— Я… почему вы так решили?
Женщина улыбнулась и ответила с неожиданной мягкостью:
— Те, кто уходит, выглядят иначе.
— Да? — пробормотал Лонси, теряясь, — настолько заметно…
Жирная торговка выглядела странно и выражалась странно — была вполне под стать своей лавке. Маг понимал, что продавец экзотических подарков для хорошей торговли и сам должен иметь экзотический вид, но после всех волнений, после видения рескидди в доспехах он готов был испугаться даже этой таинственной толстухи.
— Ночевать-то есть где? — вдруг спросила толстуха обыденно и дружелюбно и стала с удвоенной энергией что-то перебирать и раскладывать.
— Н-нет… — невольно выговорил Лонси, уставившись на неё. От сердца отлегло: хозяйка лавки всё-таки была обыкновенной женщиной и даже, может быть, с добрым сердцем…
— Звать-то тебя как?
— Динрем. Динрем Леннерау.
— А-а… — неопределённо протянула толстуха и вытащила трубку изо рта. — Поиздержался, Динрем?
Всё же странно она разговаривала и непонятно, чего хотела. Имени своего торговка так и не назвала. Впрочем, Лонси долго проработал в салоне и умел любезно беседовать с дамами, каким бы тяжёлым характером те ни отличались. Его, сказать по совести, и в салоне-то держали из-за этого. Найти мага потолковей было куда как просто, но Лонси мог в несколько фраз умилостивить клиентку, на которую все остальные уже готовы были применить кое-что из Второй магии.