Дети Неогеи

Булгакова Ирина Е.

Они поели. Обсудили, ничего ли она не забыла. Затем пересмотрели сложенные Мирой вещи. Кое-что добавили, что-то решили лучше не брать. И все же что-то было не так. Они обе это чувствовали, но вот что именно — понять не могли. Вроде бы всё понятно — отдых как отдых, такой, как и все предыдущие, но тогда почему смотришь на всё, как будто извиняешься заранее? Почему тебе вдруг нестерпимо захотелось остаться дома? Наверное, такое бывает… "Глупости это всё!". Мира взяла себя в руки. Она заставила себя сделать горячего чаю и сесть возле окна. Вечерело…

Небо, какое

же ты величественное! Всё исчезнет в этом мире, разлетится в пыль, покроется прахом. Земля сменит континенты, моря выйдут из берегов. Останешься лишь ты, небо, — грозное и невозмутимое. Как вечный страж человеческих пороков и слабостей. Умоешь ты непокорную землю, смоешь человеческих рук деяния. И зацветет земля новыми травами, расселит новых обитателей, создаст тысячу легенд, которые будут толковать новые жители, но лишь ты, небо, будешь предано и строго следить за эпохами, неповторимо и великолепно, сердито и весело, слёзно и солнечно, как вечный страж и вечный надзиратель.

Мира допила чай. Ещё совсем немного посидела у окна и отправилась спать. Утро вечеру присоветует. Главное не паниковать и не падать духом. Ты можешь управлять миром, а можешь быть самым мелким служащим, но существуют вещи, которые от тебя не зависят. Хотя и их ты в силах изменить, но тогда вопрос состоит не только в цене, но и в результате, который может оказаться прямо противоположным твоим ожиданиям. Простая, но мудрая арифметика.

ГЛАВА 5

"Знать — это несчастье,

но отказаться действовать — преступление,

когда знаешь, что нужно делать".

Ж. Санд. "Графиня Рудольштадт".

"Что за звон?! Будильник. Кошмар! Сколько времени?.. Без пятнадцати шесть…". Мира нехотя, но на удивление бодро вскочила с постели, и пошла принимать душ. Хорошо то как! Когда она вышла из ванной, мама уже приготовила завтрак, и, сонная, допивала свой кофе.

— Доброе утро, — бодро поздоровалась Мира.

— Доброе, — сонно, но с улыбкой ответила мама, — кушай скорее, а то остынет.

Мира медленно ела и думала, смогла бы она так рано вставать, чтобы приготовить кому-то из близких завтрак? Наверное, нет. Да и кому бы это радость доставило — видеть её недовольную, сонную и бурчащую с утра.

"Сколько уже? Шесть пятнадцать. Нужно поспешить, не то опоздаю". Она по-скоренькому допила утренний кофе и пошла одеваться.

— Пока, мамочка. Всё. В воскресение жди. Наверное, будем вечером.

— Пока. Удачно отдохнуть. Поаккуратнее там.

— Мама, всё будет хорошо. Ничего не случиться. В другой мир не попадём, — Мира улыбнулась собственной шутке и вышла из квартиры, не забыв предупредить кошку: "Охраняй!". Сердце от чего-то сжалось — её провожала мама с улыбкой на губах. Дочь помахала ей рукой.

************************************

На улице, несмотря на раннее время, стояла чудная прохладная погода, но уже

угадывалось, что к обеду станет жарко. Небо было изумительно голубым и чистым. Ни единой тучки. Мира в очередной раз убедилась, что никто из обычных людей не мог создать такую совершенную и непокорную красоту. Деревья радовали зеленью. А воздух! Только утренний воздух может быть таким свежим и бодрящим, потому что вечерний имеет свой неописуемый аромат. Вот так она шла к остановке и радовалась предстоящей поездке.

Сорока! Действительно, у Миры на пути сидела крупная яркая сорока. С белым брюшком, чёрно-синими крыльями и длинным хвостом. Причём сидела нахально, чувствуя себя хозяйкой положения. Мира нахмурилась.

"У, гадина!". А ведь когда-то ей нравились эти птицы. Нравились вопреки всему. Вопреки тому, что ей ужасно невезло, когда она встречала одну сороку, и везло, если две и больше. Но как-то раз она увидела, как одна сорока заклевала птенца воробья, ещё маленького и беспомощного. Когда Мира её смогла отогнать, было уже поздно, птенчику она уже ничем помочь не могла. Кто-то мог бы поспорить — естественный отбор. Но вот с тех самых пор она не могла простить сорокам их жестокости. Ведь заклевала та воробья не потому, что голодна была и вопрос ставал ребром: или воробей, или она, а потому что хотела показать себя хозяйкой положения, чтобы остальным неповадно было. А когда Мира её отогнала, просто бросила птенца и улетела. Вот и сейчас сидела она на дороге и нагло смотрела на проходящую Миру.

— Чего вылупилась? — негромко процедила Мира, идя прямо на нахалку, — Лети своей дорогой. Не боюсь я тебя. Понятно?! Ничего ты мне сделать не сможешь, — "нет, очевидно, я всё-таки ненормальная, если птице грозить начинаю".

Сорока полетела, и Мира не поверила своим глазам, за ней полетела вторая, а следом третья… И уже вдалеке на деревьях Мира смогла насчитать семь сорок, которые, играя, перелетали с ветки на ветку. "Вот и ладненько, значит, неудачи мы на сегодня избежали".

На остановке стояла Мила и Аслан. Мира улыбнулась и подошла к ним.

— Привет. Давно ждёте?

— Да, минут пять ждём.

— Кто ещё должен прийти?

— Ну, Анри, наверное, Анрио и Рамон, может ещё девчонки Намина с Тасией, если им кто-то звонил. Как у тебя дела? Как сессию сдала?

— Два экзамена на "отлично". Ещё один остался. Мне Анри сказал, что много народу не поедет — человек шесть, а я уже девять насчитала. А у тебя с работой, как? Заколебала, небось? — обратилась она к Аслану.

— Да, есть немножко, — признался друг. — А Винару кто-то вчера звонил?

— Он мне сам позвонил. Я ему сказала, что мы с ним встречаемся в восемь возле рейсовых автобусов, а то Анри ему ничего не сказал…

Разговор прервали Анри с Рамоном, которые весело переговариваясь, подходили к друзьям…

— Нет, классно мы всё-таки позавчера повисели! — Анри весело смеялся, Рамон кивал головой. И Анри, уже обращаясь к ребятам, — Прювет! Все в сборе? Анрио ещё не приехал? Ну, понятное дело, он вчера такой гарнюня был, думали домой не дойдёт. Рамон, скажи.