Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы
Шрифт:
Наконец, они вошли в дом. Его внутренняя обстановка вполне соответствовала титулу князя или княжны, разве что присутствовала некоторая двойственность. Например, небрежно брошенная на кресло шпага соседствовала с длинными дамскими перчатками, платья с камзолами.
Предложив Алексе, которая уже сняла плащ и шляпу, садиться, Лазель сказала:
– Подождешь чуть-чуть? Буквально минутку! Я переоденусь. Ходить в этом корсете долго - просто убийственно!
– Конечно, я подожду.
– Спасибо.
Когда Лазель вернулась, то была одета в короткие штаны, почти такие же, что носила
Одним взглядом она зажгла камин и села рядом с Алексой, проговорив:
– Думаю, у тебя ко мне накопилось много вопросов.
– О, да!
– согласилась вампирша.
– Еще вчера я не сомневалась, что ты мужчина, но сейчас так же очевидно, что ты женщина! Не думаю, что все дело в переодевании.
– Ты права, одежда здесь не при чем. Мой вчерашний и сегодняшний облик… они оба истинны.
Брови Алексы самопроизвольно поползли вверх. Она немного придушенно спросила:
– Как такое возможно?
– Конечно, ты знаешь, что существуют кланы вампиров.
– Да.
– Но слышала ли ты когда-нибудь о клане Инъяиль?
Инъяиль… да, это слово было ей знакомо. Алекса знала, что один из кланов носит такое название. Когда-то та, что создала ее, рассказывала о нем. Но что именно, она не могла вспомнить.
– Так вот, - продолжала Лазель.- Я принадлежу к этому клану. Нашим символом является вот этот знак, - она показала медальон, на котором был выгравирован символ один в один похожий на "инь-янь".
– Сейчас считают, что этот знак зародился в Китае, но он гораздо, гораздо древнее. Уже сотни тысяч лет он - символ нашего рода, он отражает нашу суть.
– Единство противоположностей, - тихо проговорила Алекса.
– Света и тьмы, женского и мужского.
– Да. Именно так. Главная особенность нашего рода в том, что мы можем изменяться, менять пол. Причем это не иллюзия. Мы приобретаем все физические функции свойственные полу, но при этом мы не имеем ничего общего с гермафродитами.
Некоторое время Алекса просто сидела, пытаясь переварить услышанное, потом, покачав головой, сказала:
– Никогда не слышала ничего подобного!
– Оно и понятно. Наш клан не так многочисленен, как остальные. К тому же дар изменения передается не всем.
– Но тебе он передался.
– Да. И, что греха таить, он очень хорошо развит. Во многом потому, что я рожденный вампир.
"Конечно, рожденный!" - подумала Алекса. Это объясняло многие особенности ее силы. Да, не часто ей встречались те, кто принадлежал к народу пьющих кровь с первого момента жизни.
– Я вижу, тебя это не слишком удивило, - улыбнулась Лазель.
– Ну, по сравнению со всем остальным…
– Понятно. Но я не лгала, когда раньше рассказывала о себе. Я действительно родилась на Мальте. Вот уже многие тысячелетия там располагается основная резиденция нашего клана. Моя мать - Наиль…
– Постой, ведь, насколько я знаю, Наиль - член Совета. Того самого, который подчиняется только нашей королеве.
– Да, ты права. Моя мать член Совета и, соответственно, глава нашего рода. Когда-нибудь мне придется
– Но почему тогда ты здесь… одна? Ведь у тебя семья…
– Вот уже больше двухсот пятидесяти лет, как я живу одна, лишь изредка навещая родителей. Только так я чувствую себя самостоятельной, самодостаточной, а не вечным ребенком.
– Понимаю, - усмехнулась Алекса.
– Я - вампир, и сделала этот выбор более чем сознательно. Моя сила равна магистру и все еще возрастает. Моя мать понимает это, к тому же готовит меня к тому, что когда-нибудь я займу ее место. И все-таки… она прежде всего мать…
– Мне кажется это вполне объяснимым. Ведь у нашего народа дети всегда являются желанными, чуть ли не высшей благодатью.
– Это так, - кивнула Лазель, соглашаясь.
– Нашему роду это известно лучше других.
– О чем ты?
– переспросила Алекса.
– Может, ты слышала легенду, рассказывающую о появлении нашего рода?
– Нет, никогда.
– Что ж, я расскажу. Мне почему-то хочется это сделать. Наверно, ты хорошо на меня влияешь, - улыбнулась Лазель, сцепив руки на животе.
– Так вот. Легенда гласит, что когда появилась Первейшая Королева, то обратила десятерых. Не одновременно, конечно. Просто она устала от одиночества. Эти десятеро были ее птенцами, и они же положили начало десяти кланам. Они творили своих птенцов, те своих и так далее.
Но лишь одна из обращенных Первейшей, Шат, не последовала примеру остальных. Прошло четыре тысячи лет, а она сотворила лишь одного птенца. Вернее одну. Казалось, этим двум никто не был нужен кроме друг друга. И они хотели скрепить свой союз вечными узами. К тому же Шат унаследовала очень многое от силы Первейшей, но ее таланты, в отличие от остальных, еще никак не проявились.
История умалчивает, как именно получилось, но эти двое обратились к Первейшей. Они стали первыми и, насколько я знаю, единственными, которым было разрешено посетить катакомбы. Когда они вернулись оттуда, то стали другими. У них появился дар нашего клана - способность менять пол. Легенда говорит, что лет через сто после этого у них родился сын, который позже стал вампиром. Клан Инъяиль стал расширятся. Но, повторюсь, этот дар проявляется не у всех. И до сих пор наш клан считается чуть ли не мифическим.
Вампирша закончила свою историю, но Алекса продолжала молчать, на ее лице отражалась задумчивость. Тогда Лазель сказала:
– Я вижу, в твоих глазах застыл какой-то вопрос. Спрашивай. Уверяю, каким бы он ни был, я не обижусь.
– Ты говорила, что являешься рожденным вампиром, - Алекса старалась покорректнее сформулировать вопрос, - Но какова твоя истинная суть?
– Ты имеешь в виду, кем я родилась?
– лукаво улыбнулась Лазель.
– Да.
– Конечно, мы не бесполы. Я родилась девочкой и воспитывалась, в основном, как представительница женского пола. Но, конечно, меня учили и некоторым вещам, которые свойственны мужчинам. Меня старались подготовить ко всему. Впервые я изменилась, когда мне было почти сто лет. И длилось это не долго: день или два.