Дети ночного неба
Шрифт:
Вот так все и было. Видишь, насколько я бесчувственная, даже после такого не превратилась в Одержимую местью.
Тайри, не поднимая лица, порывисто меня обняла, кажется, она плакала.
— Перестань, все хорошо, — все, что накопилось во мне, все события и ужас выплеснулись наружу, и мне стало гораздо легче, словно теперь Тайри помогала нести воспоминания. Только облегчение душевных страданий ничуть не помогло нашему теперешнему положению. Я оглядела едва видимые в сгустившемся мраке прутья клетки. — Настолько, насколько это
За окном уже рассвело, но в комнате по-прежнему горели свечи, вокруг них на столе белели лужицы воска, но никто из слуг не явился, чтобы их убрать — глава клана Тассан не велел беспокоить. Кроме свечей на столе стояли почти пустые кувшины с вином и два кубка — глава клана полуночничал не один. Его собеседник был не менее знатен — глава клана Балоог. Двое, почти самых могущественных людей Империи, только отчего в комнате так пахнет страхом?
Шатрен Тассан в очередной раз потянулся к кувшину, блестевшему в слабых огоньках свечей отчеканенными на округлых боках обезьянами, наполнил кубки и поднял свой.
— Пусть дорога его будет прямой и легкой.
Балоог в ответ опрокинул в себя кубок, грохнул им об стол, поднял мутный взгляд на собутыльника.
— А ведь нас всего двое осталось, — до этого они почти не говорили, только чествовали погибшего Тайри. Лучи взошедшего солнца, а может опустевшие кувшины уменьшили страх.
— Ты прав. Каеш порезали, как ягнят, одна девчонка где-то болтается, если до сих пор не пристукнул кто-нибудь. Шеверы сами разбежались, где они, что с ними, — неизвестно. Теперь вот — Тайри. Мне кажется, что кто-то хочет уничтожить горные кланы.
— Но Тайри ведь не уничтожили, только убили главу клана. Да и на ноже клеймо Каеш. Может это месть за то, что Тайри не пришли им на помощь.
— Глупости! — Шатрен стукнул кулаком по столу так, что все кубки, кувшины и свечи подпрыгнули. — Не стала бы Чиа Каеш, пусть она хоть трижды разбойница, опускаться до удара в спину. Да еще брать в руки хладное железо. Вот вызвать обидчика на поединок и разорвать — это больше в ее духе.
— Так уже приходила весточка о том, что в каком-то городе Кау Ши кого-то задрал. А связываться с Тайри она могла побояться. Все-таки глава клана, в полной силе. А вот заплатить кому-нибудь, нанять кого-нибудь…
— Не верю я в это. В Империи Чиа не единственная Кау Ши. Да и не станет она нанимать кого-то для подлого удара в спину. Она Каеш и шакья, — хотя уверенности в голосе Тассана не слышалось.
— Все верно, Шатрен, если она не стала Одержимой местью.
От такого предположения глава клана Тассан поежился. Если оно и в самом деле так, то это могло быть очень опасно. Логику поступков Одержимой местью понять нельзя. Невозможно узнать, кого она сочтет виновными в гибели семьи. Возможно, все пять кланов. Тогда единственный способ спастись — найти ее раньше и убить.
— А мелхайю Тайри так и не нашли? — полюбопытствовал Балоог.
Тассан покачал головой.
— Насколько я знаю — нет, — тут он погрустнел, потому что Ксаниш сегодня ночью тоже не пришла домой. Может тоже, как и эти сумасшедшие девицы, подалась в бега?
— Что-то странное происходит в Империи. Не нравится мне все это.
— А кому нравится? Словно хаос начал Империи возвращается. Но как такое возможно?
— Просто ни одни Император еще не всходил на трон в столь юном возрасте.
Балоог раздулся почти вдвое, нависнув над Тассаном, глаза его налились кровью, волосы на голове, как перья нахохлившейся птицы, встали дыбом.
— Ты что-то имеешь против Императора.
— Нет, что ты! — Тассан поспешно замахал руками, стремясь успокоить собеседника. — Ничего я не имею против Императора.
— То-то же, — Балоог наполнил кубок, но пить не стал, вертя в руках. Густое темное вино выплескивалось на шелковую, расшитую тонким цветочным узором скатерть. — Но ты прав. Император может не справляться с Империей. Мы должны ему помочь!
— Но как это сделать?
— Мы что-нибудь придумаем! — Лунный Ворон залпом осушил кубок и упал лицом на стол.
Некоторое время Тассан озадачено на него смотрел, потом тяжело поднялся из-за стола. Ноги почти не держали, но он все же сумел обойти стол и нависнуть над Балоогом.
«А вдруг это ворон всех убивает? Вдруг он хочет остаться при Императоре единственным? Уничтожить все ключевые фигуры в остальных кланах и подмять кланы под себя!»
Руки Тассана начали покрываться густой коричневой шерстью, ногти огрубели, мышцы увеличились в размерах.
— Господин! — стук в дверь. Какой-то безумный слуга все же решился побеспокоить пойкой господ.
— Да, — Тассан поспешно преобразился обратно.
— Господин, ваша дочь вернулась.
Преображение выгнало весь хмель из головы, так что соображал теперь глава клана достаточно ясно. Ярость, вспыхнувшая было на наглого слугу, улеглась, он ведь сам велел сказать, если Ксаниш вернется. Посмотрел сверху вниз на лохматую голову Горха Балоога. Это надо же было додуматься до того, чтобы начать подозревать этого тихоню и затворника. Все эти убийства его с ума сведут.
— Уже иду, — Тассан задул почти догоревшие свечи и вышел из комнаты.
Ксаниш собирала вещи, на отца она даже не обратила внимания. Да и вела себя дочь как-то по-иному. В ее движениях появилась особая уверенность, как будто она разом повзрослела. Тассан не сразу догадался в чем дело, понял лишь, по изменившемуся запаху, когда дочь прошла мимо застывшего столбом отца. В жизни его девочки появился мужчина. И его девочка больше не девочка, а взрослая женщина.
— Ты куда? — лишь успел он сказать ей вслед.