Дети ночного неба
Шрифт:
— Кто этот человек? Он знает, кто ты на самом деле? Что вообще происходит? Кто эти двое?
Я преобразилась и забрала у нее одежду.
— Я не знаю, кто этот человек. А он не знает меня. Но знает, что я Кау Ши. Те двое — это мой ученик Мэйо и мой сокланник.
— Твой ученик? Но он ведь мальчик! Ты учишь его танцам? Но ведь из твоего клана никого не осталось! Откуда он взялся?
— Так получилось, — виновато улыбнулась я.
А Имшэр шагнула вперед и обняла меня. Крепко-крепко. Так, что косточки затрещали.
— Это ты! Это и в самом деле ты! И ты мне не снишься! —
— Ооо. В самых разных местах.
— Ты так неожиданно пропала. Я пыталась тебя догнать тогда, — Тайри опустила голову. — Но так и не смогла. Искала потом. Но найти не смогла.
— Я хорошо пряталась.
— Я с ума сходила. Ты хоть знаешь, какие слухи о тебе ходят?! Рассказывают, что ты сошла с ума, что ты превратилась в Одержимую местью, [16] что глаза твои побелели, — Тайри передернуло, словно от холода.
16
Одержимые местью — состояние, в которое иногда могут погружаться оборотни из пяти кланов из-за какого-нибудь горя. Узнать Одержимых местью можно по побелевшей радужке глаза, их ничто не интересует в жизни, кроме навязчивой идеи уничтожить того, кто им это горе причинил. Достигнув цели, Одержимый местью не возвращается к прежнему состоянию, чаще всего он погибает от какого-нибудь несчастного случая. За светлый цвет глаз и неотступное преследование Одержимых местью также называют чей-ни.
— Глупости все это. Ты же видишь, что со мной все в порядке.
На самом деле, было в порядке. Стоило Имшэр начать рассказывать, как вроде затянувшиеся слегка корочкой времени раны вновь открылись. Тайри была из того прежнего мира, которого больше не существовало.
— А еще говорят, что ты разбойничала в шайке Бешеного Льва. Придумают ведь! — рассмеялась девушка. Кажется, она была немного не в себе от радости.
— Разбойничала, — спокойно подтвердила я. — Чем не только не приходилось заниматься. Даже продаваться ради денег, — я тронула кожаный ошейник, лежащий на лавке.
За время нашего отсутствия аднец уже успел собрать на стол кое-какой снеди и разжечь огонь в очаге. Остывший было дом начал наполняться теплом.
Мэйо подвинулся на лавке, давая мне место, вытащил спрятанную под полой тиски лепешку.
Хозяин дома, суетясь у очага, поглядывал на нас украдкой. А я обратилась к пятому члену нашей компании.
— Ну здравствуй, Огонек.
Юноша улыбнулся.
— Я так рад, что с тобой все в порядке!
— А позволь тебя спросить, что ты здесь делаешь? И ответь мне, где ты сейчас должен быть.
Огонек, не ожидавший такого, замер с открытым ртом. А как ты думал с главой клана-то разговаривать?
— Но я…
— Ты ослушался моего приказа.
— Но я хотел помочь тебе! И… — Огонек перевел растерянный взгляд на Мэйо.
— Сурова. Сурова, — Тайри подошла незаметно. Потрепала парня по волосам, как маленького ребенка. Он тут же, засопев, убрал голову из-под ее руки. — Чего ты так на него накинулась?
— Имшэр Тайри, — я вежливо улыбнулась. — Если вы еще раз позволите себе вмешаться в мою беседу с младшим по клану…
— Все-все, молчу-молчу! — Тайри присела в сторонке, с улыбкой наблюдая оттуда.
А Огонек, начавший понимать, что здесь что-то не так, затравленно оглянулся.
— Принося клятву верности клану Каеш, ты клялся подчиняться и его главе, то есть мне. Ты же своевольно нарушил приказание. Как глава клана и как твоя кровная мать, я должна наказать тебя.
— Чиа! — глаза паренька походили на большие монеты. — Но ведь я хотел просто тебе помочь! Боялся, что с тобой что-нибудь случится!
— Я не позволяла тебе говорить, — голос звучит тихо, а я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Вот ведь глава клана! Видел бы меня сейчас отец, вот бы потешился. Но бывшего дикого стоило немного проучить: — Однако, поскольку ты спас моего ученика, я прощаю тебя. Но завтра же ты отправишься вслед за остальными.
— Да, хорошо, — Огонек опустил голову.
— Всех обругали?
— Что? — я недоуменно посмотрела на аднца.
— Я говорю, если всех обругали, может мальчика спать уложить? — он указал на прислонившегося ко мне и уснувшего Мэйо.
— А куда? — я подняла мальчика на руки.
— Пойдем покажу.
Мужчина затеплил свечку от стоящей на столе и приоткрыл одну из дверей. Там было темно, немного прохладно, но зато тихо. А на кровати нашлась целая груда теплых одеял и пушистых шкур. Мэйо не замерзнет. К тому же, скоро от разогревшегося очага по полостям в стенах пойдет горячий воздух, и дом полностью прогреется.
— Клади сюда, — он указал на кровать, поставил свечку на стол. — Пусть свеча здесь останется, а то проснется, а вокруг темно. Испугается.
Я осторожно сняла со спящего сапоги, плащ, тиску…
— Это ведь твоя кровать? Ты очень добр.
Он покачал головой.
— Я очень любопытен, а чтобы удовлетворить свое любопытство, готов пожертвовать многим. Ведь, как я понял, твои друзья, кроме этого мальчика, оборотни.
Кивнув, я укрыла Мэйо одеялом, поправила подушку.
Аднец внимательно смотрел на меня.
— Что?
— Почему ты бродяжничаешь? Ведь я сразу заметил, что ты благородного происхождения. Не похоже, что ради приключений. То, как ты обращаешься с мальчиком… Тебе нужен свой дом, дети.
— Это длинная история.
— Ничего, у нас целая ночь впереди.
Облезлая ворона по свежему снежку подскакала к краю канавы и с любопытством, присущим этому племени, начала теребить клювом ветошь. Дернула раз другой. Склонив голову на бок, оглядела бледное с остекленевшими глазами человеческое лицо. Клюнула застывшую на морозе плоть.
— А здесь что?
Не думая улетать, птица неторопливо отошла в сторону.
Наконечник копья откинул ветошь в сторону, открывая взгляду мертвеца. Шея покойника была сломана, а на спине, затылке и плечах чернели большие раны. Такие оружием не нанесешь, здесь постарались чьи-то зубы и когти.