Дети Нового леса
Шрифт:
На место они поспели к закату. Из ямы слышались стоны. Освальд заглянул вниз.
– Кто там есть?
– Это я, Корбулд, – глухо послышалось снизу.
– Вот те на, – разыграл удивление Освальд. – Ты ранен?
– Да. Сильно, – ответил ему негодяй. – Как я падал, ружье мое выстрелило, и пуля мне сквозь бедро прошла. Я вроде бы уже почти напрочь кровью истек.
Хамфри принес из кустарника лестницу, и они вчетвером подняли Корбулда на поверхность. Рану свою на ноге он перетянул платком, что, видно, в значительной мере препятствовало кровотечению. Его напоили водой. Это немного привело его в чувство, однако нечего было даже надеяться, что он дойдет своим ходом до дома.
– Прямо не знаю, как быть, –
Хамфри отвел его в сторону.
– Не следует, чтобы кто-то из ваших людей узнал, где наш дом. Поэтому пусть остаются с Корбулдом, а мы с вами сейчас пойдем к нам за повозкой. Пусть Билли поест, а потом я его запрягу и мы возвратимся сюда. Кстати, захватим поесть вашим людям. Потом я поеду с вами и еще до рассвета вернусь на повозке к себе. По-моему, это вполне безопасный план.
– По-моему, тоже, – ответил Освальд и, отдав распоряжения лесникам, составил компанию мальчику.
Дома Хамфри, препоручив Билли заботам Пабло, быстро поставил в известность старшего брата о том, что сучилось с Корбулдом.
– Жаль только, он себя насмерть не пристрелил, – вмешался Освальд. – Поделом бы ему, кровожадному ироду. Безо всякой причины надумал убить человека. От таких надо держаться подальше. Ну да я все доложу в лучшем виде хранителю. Уж он его точно уволит.
– А вот с этим не торопитесь, – предостерег его Эдвард. – Пусть сперва сам вам расскажет, что с ним стряслось. Уволить-то его просто, но он после этого может стать гораздо опаснее, чем под вашим приглядом. Ну, ладно, садитесь-ка ужинать. Все равно, пока Билли наестся, не меньше часа пройдет.
– Этот, который Билли сейчас обхаживает, ваш цыганенок и есть? – полюбопытствовал Освальд.
– Он самый, – с улыбкой откликнулся Эдвард.
– Мне он, пожалуй, даже понравился, – продолжал лесник. – Только народ его – очень странное племя, – понизил он голос. – Мой вам совет, не особо ему доверяйте, покуда верность свою не проявит. Народ цыгане горячий. Коль ненавидит, так всей душой, а если привяжется, друга вернее и не сыщешь. Это уж мне хорошо известно. Сделал я раз одному цыгану добро, так он после жизнь мне спас.
– Ой, а вы нам расскажете? – заинтересовалась Элис.
– Длинная это история. Нам сейчас времени на нее не хватит, моя дорогая юная леди. Но в другой раз расскажу непременно. Вы вот еще что, – обвел всю компанию взглядом Освальд. – Как бы ваш Пабло себя ни повел, не вздумайте его бить. Лучше он от такого не станет, а вот обиду на вас затаит на всю жизнь. Это я знаю от многих людей, которые хорошо повадки их изучили. Говорю же: странное племя.
– Да мы его бить и не собираемся, – сказал Хамфри и вдруг засмеялся. – Если вот только Эдит порой наградит шлепком. Она с ним возится больше всех нас. Но полагаю, что на нее он не обижается.
– Уж это конечно, – хмыкнул Освальд. – Ваша прелестная Эдит может вертеть им, как ей угодно. К слову, а сам-то он что для вас делает?
– Пока ничего особенного. Он ведь только недавно окреп, бедняга, – объяснил Хамфри. – Эдит держит его на подхвате. Особенно у него хорошо выходит яйца искать. А вчера вот установил силки собственного изобретения, и в них попались три кролика и один заяц, а в мои – всего один заяц. Так что он здорово меня обставил.
– Он, Хамфри, во всем этом рос, – сказал Освальд. – Вот и старайтесь такими делами его занимать, которые ему по душе. Как говорится, ему развлечение, а вам польза. Только особенно не рассчитывайте, что он надрываться в работе станет. Они к этому не приучены. Большей частью живут себе и кочуют с места на место. А если какая работа у них и есть, то при первой возможности бросят. Но если он к вам привяжется, вам все равно от него много пользы будет. Потому что они хитроумные очень и ловкие.
– Мне кажется, что любому лучше
– Как-нибудь обязательно захватите его ко мне, – посоветовал Освальд. – Пусть знает, где я живу. А то вдруг вам когда-нибудь для чего-то понадоблюсь, а сами добраться не сможете. Вот его и пошлете.
– Очень здравая мысль, – оценил предложение Эдвард. – В ближайшее время так и поступим. Хамфри, кто едет сейчас с повозкой, ты или я?
– Ясное дело, Хамфри, – вмешался Освальд. – Не надо кому-то из них узнать, что я у тебя ее, Эдвард, взял. А кто таков Хамфри, людям моим неведомо. Да он утром вообще убудет еще до того, как они поднимутся.
Эдварду возразить было нечего. Освальд поднялся на ноги.
– Ну, пора нам, пожалуй, в путь. Мистрис Элис, не найдется ль у вас что собрать из еды моим людям, а то они целый день голодные.
– Да, конечно, – засуетилась девочка. – Все будет готово, прежде чем вы успеете запрячь Билли. Эдит, пожалуйста, помоги мне, моя дорогая!
Хамфри отправился запрягать, и очень скоро они с Освальдом поспешили к его ловушке.
Лесники сделали Корбулду перевязку, и он почувствовал себя несколько лучше. Его подняли с земли и устроили в повозку, днище которой Хамфри предусмотрительно устлал сеном. Но, несмотря на достаточно мягкое ложе, поездка доставила раненому много мучений. Каждый раз как повозка подпрыгивала на кочке или на корне, он исторгал громкие стоны, и на место его довезли совершенно без сил.
Наконец он был внесен в собственный дом и уложен в постель, после чего Освальд отпустил отдыхать уже едва державшихся на ногах от усталости двух лесников, а другому своему подчиненному приказал сбегать за доктором. На этом, сочтя свою миссию более чем исполненной, старший лесник направился вместе с Хамфри к себе в коттедж, где тот, часа три отдохнув до рассвета и убедившись, что Билли, хоть трижды и пересекший уже сегодня пространство Нового леса, чувствует себя крайне бодро и жизнерадостно, засобирался в обратный путь.
– Непременно после вам доложу про этого подлеца и его самочувствие, а особо про то, что он мне про себя наплетет. Но это не очень скоро. Недели так, думаю, через две, – пообещал ему на прощание Освальд Патридж.
Билли так торопился достигнуть родного стойла, что седок его еле сдерживал, боясь опрокинуться вместе с повозкой. «Вот лошади и вообще, наверное, все животные знают, что лучше родного дома ничего нет, – подумалось вдруг ему. – А люди, хотя и считают себя гораздо умнее животных, совсем не всегда придерживаются того же мнения». От этого его мысли почему-то перелетели на Эдварда, слишком уж часто, по мнению младшего брата, подвергавшего себя риску. Хамфри о нем постоянно тревожился, и ему бы стало куда спокойнее, если бы он отсюда уехал. «Скорее бы новый король возвратился из Франции и собрал войско. Тогда Эдвард бы стал сражаться на поле боя, – продолжал размышлять он. – И это для него лучше, чем попусту здесь рисковать браконьерством, за которое его могут арестовать или вообще убить. Нам-то всем его подвиги совершенно не требуются. Фермы вполне достаточно, чтобы прожить, а когда еще прихвачу земли, то и с охотой на дикое стадо покончу. Мне вообще очень нравится управлять фермой, а Эдварду – нет. Он себя чувствует в этой глуши совершенно выброшенным из жизни. И вечно будет искать каких-нибудь приключений. Взять хоть вчерашний случай. Он ведь такому риску себя подвергал! Но ему все мало. Он от рождения создан быть воином, и если это ему удастся, а Бог сохранит ему жизнь, то ему предстоят большие успехи на этом поприще и блестящее будущее. Потому что именно это его родная стихия. Пусть только еще немного побудет дома, пока я новый клочок земли прихвачу».