Дети подземелий
Шрифт:
Я тяжело вздохнул, признавая ее правоту. Если вампиры и лесные эльфы добьются своего, то так и будет.
– Знаешь, я, кажется, знаю, почему твой кулон обрел такую форму. У тебя действительно пламенное сердце. После всего пережитого ты не разучилась любить. И я говорю не только о тех, кто тебя вырастил. Ты полюбила враждебную к тебе страну. Не слепым патриотизмом, а всем сердцем со всеми ее недостатками…
Я осекся. Лимирей резко ко мне развернулась, ткнулась в плечо и расплакалась. Я на мгновение растерялся. Сердце как-то дрогнуло и наполнилось тоской.
Я со свистом втянул воздух и просто обнял Лимирей. Пусть поплачет, если ей это нужно.
Лим долго не могла взять себя в руки. Наверняка сказалась тоска по Артении и погибшему названному отцу.
– Ты голодная? – спросил я у нее и сам удивился, как ласково прозвучал голос. Лимирей кивнула.
– Тогда пойдем.
Я взял ее за руку и потянул к двери. Лимирей слабо улыбнулась и взяла себя в руки. Слезы на ее лице высохли, но их следы были все еще заметны. Я улыбнулся ей в ответ и потянул ее за собой в коридор. И не отпускал ее руки, пока мы не оказались внизу.
– Занимай свободное место. Я все закажу, – сказал я Лимирей. Она кивнула и принялась осматриваться.
Я отправился в сторону леди Аскаль. Несмотря на сложившуюся сложную и опасную ситуацию, на душе сейчас было легко. Наверное, это чувство и называется «будто за спиной выросли крылья». В конце концов, у нас еще есть пара свободных дней. Почему бы ими не насладиться в полной мере?
Глава 15: Академия военных искусств
После подобных разговоров идти куда-либо не хотелось вообще. Лимирей так вовсе заперлась у себя в комнате и ни с кем не желала разговаривать. На мой встревоженный вопрос, чем она там занимается, Аннабель ответила, что Лим варит зелья.
– Говорит, ее это успокаивает. Помогает сосредоточиться на других вещах и выкинуть из головы все лишнее. И давно хотела попробовать кое-что сделать и провести пару опытов, – добавила Аннабель.
Я в алхимии разбирался слабо, а потому не стал мешать Лимирей. Она наверняка знала, что делала.
Утро следующего дня началось для нас рано. И вовсе не потому, что мы все одновременно выспались. Просто, несмотря на всю сложившуюся ситуацию, Аннабель все-таки хотела посетить военную академию. А так как у нас всех теперь стояло негласное правило не путешествовать в одиночку, естественно, пришлось составить ей компанию. Но мы не возражали. Это было лучше, чем просто сидеть и изнывать от скуки и тревоги.
Примечательно, что Магдалена нам компанию не составила.
– Не поймите меня неправильно, я тоже могу зубки показать, если вопрос коснется моей семьи или ближайшего окружения, но все вот это вот… это не для меня. Умею постоять за себя – и ладно. Больше ритуалами и боевыми заклинаниями, чем в рукопашном бою. И, к тому же, у меня сегодня концерт, – пояснила Магдалена, когда мы позвали ее с собой.
Она ненадолго задумалась и сказала, чуть нахмурившись.
– И вот еще… запомните: де Сент-Мьянмо те еще выпендрежники.
Аннабель удивленно взглянула на Магдалену. Впервые
– А почему? – полюбопытствовал я.
Магдалена прищурилась и как-то ехидно на меня взглянула.
– Потом поймаешь. Но я уверена, что уроки в военных академиях лишними для вас не будут.
– Лишенным магии только и остается, что полагаться на мечи, – улыбнулась Аннабель. – Тогда увидимся ближе к вечеру.
– Я бы сказала, ночью, – поправила ее Магдалена.
Она кивнула нам, обняла напоследок Лимирей и проводила нас до выхода из таверны. Дальше мы отправились своим путем. Куда идти мнения разделились. Пришлось решать старым способом: игрой стихий. Она была проста и стара как мир: на жестах показывалась определенная стихия и выигрывала сокрушающая сила. Например, вода гасила огонь, пламя выжигало землю, земля не дрожала перед воздухом, а воздух терпел поражение перед пламенем, ибо его сила делала его сильнее. И так далее по другим сочетаниям.
Разрешённый спор остановил нас на вампирском квартале.
Военная академия находилась в самой отдаленной части города и являлась частью монументальной горы. Туда был только вход, завязанный на крови. И его охраняли горгульи.
Поежившись, Лимирей прокусила себе палец и коснулась двери. Вспомнила, как мы с Магдаленой входили в ритуальный зал.
Горгульи на нас никак не среагировали, а вот ворота открылись. Едва мы переступили их порог, как тут же оказались оглушены различными голосами. Вампиров здесь было и правда много. И сколько им лет я бы точно не сказал. Магдалене на вид было тридцать, а на самом деле больше двух сотен.
Из главного коридора вели две лестницы наверх, а далее, за узким коридором, суд по звукам, был расположен тренировочный зал.
Молодые вампиры, которые попадались на пути, провожали нас заинтересованными взглядами. Некоторые перешептывались и указывали на Лимирей, но подойти не решались.
– Это что за столпотворение?! – раздался грозный голос со стороны. Мы аж подскочили от неожиданности и резко обернулись. Вампиры в главном зале резво заспешили по своим делам дальше.
– У нас на носу соревнования с остроухими! Пока только де Энрико могут составить им конкуренцию, и то не все! – продолжал бушевать грозный голос из тени. – Так что марш практиковаться, пока я не удвоил нагрузку! А вы кто такие?!
А вот это уже было обращено к нам. Я краем глаза осмотрелся, и не обнаружил рядом с нами никого. А вскоре показался и обладатель столь грозного голоса. Плечистый вампир под два метра ростом и с крайне недовольным видом. Явно воин. И бывалый. Без единого шрама на лице и с тяжелым взглядом. В ножнах с обеих сторон бедра покоились клинки.
– Как сюда попали? – продолжал он вести допрос.
Я первым справился с оторопью. Приходилось в практике полицейского иметь дела и с такими типами. Только, если на допросе они отчаянно пытались доказать свое главенство, здесь вампир был действительно главным.