Дети сингулярности
Шрифт:
Хочется есть. Один за другим обшариваю карманы куртки, хотя заранее знаю: там пусто. Я ведь вышел из палатки на пару минут и вовсе не собирался пускаться в долгое и опасное путешествие. Проверяю карманы у раненой девушки, но еды нет и у нее.
– Есть что-нибудь пожевать?
– спрашиваю я у того парня, который спорил со мной вчера ночью.
– И, кстати, как тебя зовут?
– Хагар Джул… - начинает он, но тут же замолкает. Глядит исподлобья.
– Нет у меня еды.
Присаживаюсь рядом на корточки.
– Может,
– Спасение - довольно спорное слово. Я киваю.
– Так как тебя зовут?
Мы десять лет учились в одном классе, но я так и не узнал его имени. Мы всегда общались как цепочка с цепочкой, а не как отдельные личности.
Он долго молчит, потом отвечает:
– Дэвид.
– А остальных?
– Та, что со сломанной рукой, Сьюзан. А это Ахмед и Мэгги. Эти трое еще спят.
– Остальные ваши звенья могут быть еще живы, - говорю я и тут же понимаю, что об этом мечтаю я сам. Но я своими глазами видел снежную реку, которая унесла мою цепочку.
– Мы не нашли Алию и Рен, - говорит Дэвид и заходится кашлем, призванным скрыть рыдания.
Чтобы не смущать его, я отворачиваюсь и говорю:
– Одна из них добралась до нашей палатки. Возможно, ей удалось выжить.
– Это Рен. Алия была рядом со мной.
– Но спасатели…
– Ты что, их видел?
– Нет.
– Человек с запасом воздуха может выжить под снегом в течение часа. Если воздуха нет - десять минут.
– В голосе Дэвида жестокость и боль. Трое его товарищей ворочаются во сне.
– Это словно плывешь в масле. Или задыхаешься во сне.
– Дэвид…
Это Мэгги. Она притягивает его к себе, и я чувствую запах согласия. Они сбиваются в кружок возле Сьюзан и несколько минут молча думают. Я искренне рад за них, но спешу отойти на несколько метров вдоль ручья, не дожидаясь, когда меня об этом попросят. Ведь я теперь одиночка.
Ручеек петляет и извивается. Я перелезаю через ствол упавшей сосны, обрушивая на землю целый водопад рыжих иголок. Дыхание повисает в сыром воздухе облачками пара. Мне уже не холодно: такое чувство, будто я оттаиваю.
Вскоре ручей становится шире и, поднимая тучу белых брызг, падает вниз со скалистого уступа. Теряясь в тумане, впереди расстилается долина. А километром ниже ручей впадает в реку. Берег реки каменистый и дикий, но снега там куда меньше. И склон не такой крутой.
В этот экстремальный поход мы выступали из базового лагеря, расположенного возле реки. Логично предположить, что это та же самая река. А значит, она выведет нас к лагерю.
Я поспешно возвращаюсь. Четверо Джулианов уже стоят порознь - видимо, согласие достигнуто. Дэвид впрягается в салазки.
Спрашиваю:
– Вы готовы?
Они оборачиваются: их лица спокойны. Впервые после разъединения цепочки им удалось прийти к общему мнению. Добрый знак.
– Мы возвращаемся за Алией и Рен, -
На миг я замираю, лишившись дара речи. Ложное согласие! То, что мы так долго учились распознавать и избегать. Видно, горечь утраты нарушила мыслительные процессы…
Приняв мое молчание за согласие, Дэвид тащит салазки со Сью-зан вверх по течению.
Я стою в замешательстве. Противостоять достигнутому согласию я не вправе. Делаю нерешительный шаг вперед, но тут же останавливаюсь.
– Нет! Вы этого не сделаете.
Все четверо смотрят на меня, как на пустое место. Нет, это не ложное согласие. Это безумие!
– Мы должны вновь обрести целостность, - говорит Дэвид.
– Стойте! Вы пришли к ложному согласию!
– Откуда тебе знать? Ты вообще не способен на согласие.
– Эти жестокие слова для меня, как пощечина.
Они уходят. Я преграждаю им дорогу, упираясь руками Дэвиду в грудь.
– Если вернетесь на гору, погибнете. Вы не сможете ничего сделать.
Ахмед отталкивает мою руку.
– Мы должны вернуться к Алие и Рен.
– Кто у вас был ответственным за этику?
– спрашиваю я.
– Наверное, Рен? Значит, потому-то вы и пришли к ложному согласию? Одумайтесь! Вы все умрете, точно так же, как Рен и Алия.
– У нас не было специалиста по этике, - тихо произносит Мэгги.
– Там, в конце оврага, я видел реку. Мы в двух шагах от лагеря! Если повернуть назад, нам уже никогда отсюда не выбраться. Допустим, к ночи мы поднимемся на гору. Что дальше? Еды нет. Палатки тоже. Да мы просто погибнем!
Вместо ответа - шаг вперед.
Я толкаю Дэвида, он падает. Сьюзан кричит, когда носилки ударяются о камни.
– Вы пришли к ложному согласию, - упрямо повторяю я. Воздух наполняется феромонами, в основном моими: это «вето» - сигнал, который все мы знаем, но редко используем. Дэвид набрасывается на меня с кулаками, но я останавливаю его руку. Сильный здесь я.
– Мы идем вниз, - объявляю я.
Скулы Дэвида сводит от напряжения. Он оборачивается к остальным, и все четверо пытаются прийти к согласию.
Я расталкиваю их, разрывая контакт. Пихаю в спину Ахмеда и Мэгги.
– Никакого согласия! Мы выступаем сейчас же! Подхватываю салазки и волоку Сьюзан вниз по течению ручья.
Оглядываюсь назад: трое Джулианов стоят и смотрят мне вслед. Потом идут за мной.
Может, я тоже принял неверное решение. Может, я погублю нас всех. Но это единственное, что я могу сделать.
Путь по ущелью - тяжелое испытание для Сьюзан: местами снег совсем стаял, и носилки скребут по голой земле. Ловлю себя на том, что мысленно успокаиваю ее, хотя она не в состоянии понять моих мыслей. На уровне феромонов между разными цепочками возможен обмен лишь простейшими эмоциями, да и то не всегда. Я перестраиваюсь на ощущение оптимизма - может, феромоны хотя бы этого простого чувства она поймет.