Дети Солнцевых
Шрифт:
— Approchez! — услышали они из середины комнаты мягкий приятный голос и в то же время увидели поднявшуюся с кресла высокую и полную женскую фигуру. — Vite, vite, mes petites! [13] — добавила она, сделав два-три шага им навстречу.
Катя сделала наудачу реверанс, Варя испуганно схватила ее за руку.
Высокая дама, заметив, что дети совсем растерялись, подошла к ним, взяла обеих за руки и, подводя к сидевшей в кресле пожилой даме, ласково шепнула им:
13
Подойдите!.. Живее, живее, мои крошки! (франц.)
— Подойдите к ручке.
Катя сделала еще раз реверанс, сильно покраснела и не знала, что надо сделать, как подойти к ручке. «Взять ее руку в свою руку и поцеловать, или просто нагнуться и поцеловать?» — думала она, крепко прижимая локти к туловищу, сжимая зубы и краснея с каждой секундой все более и более.
Варя окинула всех сидевших дам беглым взглядом и, громко втянув открытым ртом воздух, решительно подошла к креслу и, обхватив обеими руками шею сидевшей в кресле дамы, поцеловала ее в лицо.
Такой выходки никто не ожидал. Александра Семеновна, которую дети и не видели от смущения, даже вскрикнула: «Варя!» — а две дамы в синих платьях, сидевшие напротив пожилой дамы, на минуту обомлели. Но пожилая дама громко засмеялась и, взяв раскрасневшееся лицо девочки в свои руки, посмотрела в ее блестящие карие глаза и нежно потрепала ее по щеке:
— Тебе сколько лет?
— Семь было недавно, — ответила Варя, опять громко втянув в себя воздух, как бы вздохнув.
— Quelle belle enfant! Et quel… [14] — сказала пожилая дама, но тотчас остановилась, заметив, что девочка оглянулась на сестру с самодовольным видом. — Ты понимаешь по-французски?
14
Какой очаровательный ребенок! И какой… (франц.)
— Да, мы прежде, при папе, всегда говорили по-французски.
Пожилая дама опять ласково потрепала ее по щеке и принялась расспрашивать Катю о том, чему она училась, кто ее учил и каким предметом она охотнее всего занималась.
Разумные ответы девочки, видимо, понравились пожилой даме. Она подозвала ее к себе поближе и, всматриваясь в ее умные глаза и любуясь ее смущением, продолжала несколько минут расспрашивать об отце и матери. Потом, обратившись к высокой полной даме, вставшей навстречу к детям, она сказала ей по-немецки:
— Теперь вы отведете их к мадам Фрон, потом в класс, а затем уж мы решим дальнейшее.
Высокая полная дама была инспектриса, мадам Адлер. Она подозвала детей к себе и, напомнив им в полголоса, что они должны сделать общий поклон, повела их через целый ряд огромных, светлых комнат. Дети вышли, не простившись с Александрой Семеновной, которой посоветовали более не видеть девочек в этот день, чтобы избавить их от лишних слез и неизбежного волнения при расставании, и предложили навестить их дня через два.
Дети с любопытством оглядывали комнаты, по которым проходили. Одни были почти пусты, другие уставлены пюпитрами и скамейками. В последней, куда они пришли, было множество складных деревянных пялец с тщательно вправленными в них работами. Пройдя эту комнату, инспектриса остановилась, вынула из кармана ключ, отворила дверь и ввела сестер в большую комнату, стены которой были окрашены светло-зеленой краской. По стене стояли довольно широко расставленные друг от друга железные кровати, накрытые белыми байковыми одеялами, с красной каймой по краям.
На каждой постели лежало по одной подушке. Между кроватями стояли невысокие, широкие, ясеневого дерева шкафчики. На стене над каждой кроватью висела доска с написанными на ней белой масляной краской несколькими латинскими буквами в начале каждой из четырех намеченных точками строк. Все кровати были пусты, чисто прибраны. Только на одной лежала девочка в коричневом платье, белой пелеринке и рукавчиках [15] .
Инспектриса остановилась на минуту перед занятой постелью, пристально всмотрелась в пылавшее жаром лицо спавшей девочки и пошла в следующую комнату, где, как и в первой, стоял ряд железных кроватей. Но здесь подле каждой кровати чинно стояли вперемежку взрослые девушки и маленькие девочки в белых канифасовых [16] халатах. Они, вероятно, каким-то образом узнали о приходе инспектрисы и выстроились, чтобы встретить ее.
15
Рукавчики — манжеты, которые подвязывались специальными тесемками под рукав форменного платья.
16
Канифас — плотная хлопчатобумажная ткань, обычно с рельефными полосками.
Когда инспектриса вошла, девушки разом присели и тут же поднялись в одно время. Она стала расспрашивать их о здоровье, о том, какие лекарства они принимают и на какой они порции.
Мадам Адлер не успела обойти и половины кроватей, как в комнату вошла, запыхавшись, маленькая, кругленькая, толстенькая, краснощекая, рыжеволосая немолодая женщина в синем кашемировом платье и тюлевом чепце с лентами палевого цвета — мадам Фрон, лазаретная дама. Она почтительно поклонилась и подала инспектрисе дневной список о состоянии лазарета. Инспектриса спросила, видел ли доктор Княжнину, и, узнав, что ее привели уже после визита доктора, она с беспокойством спросила:
— Как же вы оставите ее в таком положении?
И повернувшись, она пошла назад, пригласив мадам Фрон следовать за собой.
Катя и Варя остались одни среди чужих девочек. Они инстинктивно, не глядя друг на друга, крепко взялись за руки и тревожно следили за удалявшейся инспектрисой. Только та скрылась за дверью, как все чинно стоявшие у своих кроватей беленькие девочки обступили новеньких и с любопытством, наперебой, стали вполголоса предлагать им вопрос за вопросом:
— Как ваша фамилия? Как вас зовут?
— Вы отчего в черном?
— Почему поступаете теперь, а не в августе?
— Сколько вам лет?
— В какой класс? К какой даме?
Сестры не успевали отвечать. На многие вопросы, впрочем, они и не могли бы ответить, так как не понимали их.
Катя только открыла рот, чтобы ответить одной из любопытных, как вдруг, в один миг, все девочки как волной отхлынули от них и встали, по-прежнему вытянувшись в струнку и глядя в одну точку. Точкой этой была инспектриса.
Мадам Адлер шла плавной походкой, всматриваясь в лица стоявших у кроватей детей. Подойдя к Варе, она взяла ее за руку и, сказав Кате: «Allons, ma chère [17] », пошла вперед. Мадам Фрон последовала за ними.
17
Пойдем, дорогая (франц.).