Дети судьбы
Шрифт:
Натаниэль опустил голову, а его отец улыбнулся.
— Значит, пойдёшь в Тафт-холл, — сказал молодой человек. — Можешь сесть, где хочешь, на трёх передних рядах слева. Когда пробьёт девять часов, перестань разговаривать и молчи, пока директор и остальные учителя не выйдут из холла.
— А потом что мне делать? — спросил Натаниэль, пытаясь скрыть свой страх.
— Тебе всё скажет твой классный руководитель, — сказал молодой человек и обратился к Майклу. — С Натом всё будет в порядке, мистер Картрайт. Желаю вам приятного возвращения домой, сэр.
В этот момент Натаниэль решил, что в дальнейшем его всегда будут звать Нат,
Войдя в Тафт-холл, Нат опустил голову и быстро пошёл по длинному проходу, надеясь, что никто его не заметит. Он увидел пустое место в конце второго ряда и сел туда. Он взглянул на ученика, который сидел слева от него, опустив голову на руки. То ли он молился, то ли был ещё более напуган, чем Нат.
— Меня зовут Нат, — сказал он.
— Меня — Том, — ответил мальчик, не поднимая головы.
— Ну, и что будет теперь?
— Не знаю. Но пусть уж хоть что-нибудь начнётся, — сказал Том; тут часы пробили девять, и все замолчали.
Нат смотрел, как по проходу проследовала цепочка учителей — никаких учительниц. Они поднялись на сцену и заняли свои места. Два места остались свободными. Они начали тихо переговариваться между собой. Ученики молчали.
— Чего мы ждём? — прошептал Нат, и, как бы в ответ на его вопрос, все встали — в том числе учителя, сидевшие на сцене. Нат не решился оглянуться, когда услышал шаги двух людей, шедших по проходу. Через несколько секунд школьный священник и директор школы прошли мимо него, поднялись и сели на два свободных места. Все остались стоять; священник выступил вперёд, чтобы провести короткую службу, включавшую молитву, и в конце концов все спели «Боевой гимн Республики». [4]
4
«Боевой гимн Республики» (1862) — патриотическая песня, написанная поэтессой Джулией Уорд Хау (1819–1910) во время Гражданской войны в США (1861–1865), ставшая неофициальным гимном северян.
Затем священник вернулся на своё место и вперёд выступил директор школы Александер Инглфилд. Он с минуту помолчал, оглядывая учеников. Затем протянул вперёд руки ладонями вниз, и все сели. Триста восемьдесят пар глаз смотрели на человека ростом в шесть футов два дюйма, с густыми пушистыми бровями и квадратной челюстью. Это была внушительная фигура, и Нат надеялся никогда с ним больше не встретиться.
Директор обратился к ученикам с пятнадцатиминутной речью. Он рассказал длинную историю школы, отличавшейся академическими и спортивными успехами, и напомнил девиз школы:
— Non ut sibi ministretur sed ut ministret, — сказал он.
— Что это значит? — прошептал Нат.
— Не чтобы тебе служили, но самому служить, — так же шёпотом ответил Том.
В завершение директор объявил, что есть две вещи, которые даже прогульщик не должен пропускать: экзамен и футбольный матч против команды Хочкисской школы — и, как бы подчёркивая, что из этих двух вещей важнее, обещал, что если команда Тафта победит команду Хочкиса на ежегодном футбольном матче, ученикам будут предоставлены дневные каникулы. Это объявление было встречено всеобщим восторженным криком, хотя каждый мальчик дальше третьего ряда знал, что за последние четыре года подобной победы ни разу не было.
Когда восторженные возгласы утихли, директор ушёл со сцены, сопровождаемый священником и учителями. Как только они вышли, гул разговоров возобновился, и старшие ученики стали выходить из зала; только мальчики в первых трёх рядах молча оставались сидеть, потому что не знали, что им делать.
Им недолго пришлось ждать: вскоре перед ними появился какой-то пожилой учитель — вообще-то ему был всего пятьдесят один год, но Нату он казался пожилым, потому что выглядел гораздо старше, чем его отец. Это был невысокий человек, приземистый, с полукругом седых волос на почти лысой голове. Говоря, он держался руками за края своего пиджака, подражая директору.
— Меня зовут Хаскинс, — сказал он. — Я — руководитель младшего класса. Мы начнём с ориентировочного обзора школы, который закончится в первую перемену в десять тридцать. А в одиннадцать часов вы приметесь за учёбу. Ваш первый урок — американская история. — Нат нахмурился, потому что история никогда не была его любимым предметом. — Затем будет обеденный перерыв. Не очень надейтесь наесться до отвала. — Мистер Хаскинс криво ухмыльнулся; несколько мальчиков засмеялись. — Но такова одна из древних традиций Тафта, о чём каждый из тех, кто следует по стопам своего отца, наверняка был уже предупреждён. — Один или два мальчика, в их числе Том, улыбнулись.
Когда начался ориентировочный обзор школы, Нат ни на шаг не отставал от Тома, который, кажется, заранее знал всё, что Хаскинс собирается сказать. Нат быстро узнал, что не только отец Тома, но и его дед были когда-то выпускниками школы имени Тафта.
К тому времени, как обзор окончился, они успели увидеть всё, от озера до медпункта. Нат и Том уже были лучшими друзьями. Когда через двадцать минут они вошли в класс, то сразу сели рядом.
Часы пробили одиннадцать, и в класс вошёл мистер Хаскинс. За ним шёл какой-то мальчик, весь излучающий самоуверенность. Мистер Хаскинс следил за новым учеником, когда тот садился на одно из оставшихся свободных мест.
— Фамилия?
— Ралф Эллиот.
— Пока вы учитесь в Тафте, это последний раз, когда вы опаздываете в мой класс, — сказал мистер Хаскинс. — Вам ясно, Эллиот?
— Да, — мальчик помедлил, прежде чем добавить: — сэр.
Мистер Хаскинс оглядел класс.
— Наш первый урок, как я уже говорил, будет посвящён американской истории, что более чем уместно, если вспомнить, что нашу школу основал брат бывшего президента Соединённых Штатов.
Учитывая, что портрет Уильяма Хоуарда Тафта [5] висел в актовом зале, а бюст его брата стоял во дворе, самому нелюбознательному ученику нетрудно было сообразить, о ком идёт речь.
5
Уильям Хоуард Тафт (1857–1830) — 27-й президент США (1909–1913).
— Кто был первым президентом Соединённых Штатов? — спросил мистер Хаскинс.
Все подняли руки. Мистер Хаскинс кивнул одному из учеников в первом ряду.
— Джордж Вашингтон, сэр.
— А вторым?
Рук уже было меньше, и на этот раз мистер Хаскинс выбрал Тома.
— Джон Адамс, сэр.
— Правильно. А третьим?
Только два ученика подняли руки: Нат и опоздавший мальчик. Хаскинс указал на Ната.
— Томас Джефферсон, с 1801-го до 1809 года, сэр.