Дети света
Шрифт:
Так минула ночь. Герд беспомощно сидел на стуле и был уверен, что уже не сможет с него подняться, даже если это все-таки от него потребуется. В приоткрытую дверь он видел, как светало. А затем Герд услышал рев многих моторов и по звуку догадался, что подъехало машин больше, чем уехало накануне. Через минуту в гараж целой гурьбой стали заваливаться усталые повстанцы, нескольких Герд, кажется, даже узнал. Пограничный отряд вернулся из рейда.
Среди переодевающихся, курящих и лениво переговаривающихся мужчин возникла высокая стройная фигура, перед которой все расступились. Фигура приблизилась, свет лампочки озарил ее, и Герд не поверил своим глазам. Прямо на него шла женщина. Узкие плечи,
Герду еще не доводилось встречать чернокожих людей. Он знал, что они существуют, даже обитают где-то по соседству с остальными людьми, но чтобы столкнуться с ними вот так, вживую, такого он себе даже представить не мог. В Бабиле таких селили исключительно на строго отведенных для них территориях – в рекреациях. Это могли быть деревни или даже целые города, но только для таких же, как они сами.
Формально никакой дискриминации по расовой принадлежности в Бабиле не существовало, но «ради порядка и определенности» – Герд никогда не понимал, что значит это выражение в данном контексте – разные расы в якобы равных условиях жили друг от друга изолированно и покидать свои рекреации без особого распоряжения не имели права. Насколько сейчас Герд мог припомнить, в основной своей массе чернокожие занимались сельским хозяйством, а значит, все-таки были ограничены хотя бы в выборе профессии. Ну не могли же они все поголовно быть без ума от работы в полях?! В любом случае, как дела у «цветных» обстояли с правами и свободами доподлинно, Герд не знал, но точно знал, что ни одного чернокожего или, скажем, желтокожего он среди правительственной и научной элиты по визору ни разу не видел. И в столице таких людей встретить было тоже абсолютно точно невозможно.
Поэтому-то Герд и испытал шок, причем настолько сильный, что не удосужился отвести взгляд – он так и продолжал таращился на вошедшую, даже когда она уже миновала его. Не смотреть было сложно еще и потому, что чернокожая женщина источала такую силу, такую власть и уверенность в себе, что дух захватывало.
Она подошла к столу, не обратив на Герда внимания, и, едва касаясь столешницы подушечками пальцев, провела по ней ими, прежде чем обратиться к толстяку.
– Мое отделение прибыло вместе с вашим на базу. Мы встретились на границе, – хрипловатый, утробный голос, – но у вас не задержимся, поедем дальше, в штаб. Просто отметь в журнале, что мы здесь были.
Толстяк поднял на нее глаза и уже собирался разразиться гневной тирадой, это явно читалось на его лице, но слова застряли у него в горле, а зрачки расширились, когда он узнал говорившую с ним. Он тут же подскочил, чуть не опрокинув животом стол, и неуклюже вытянулся в стойку.
– Генерал-полковник, простите, генерал-полковник, не сразу узнал, – виновато оттарабанил он.
– Ничего, ничего, – женщина широко улыбнулась, обнажая два ряда крупных, идеально ровных и белых зубов, – просто не забудь внести пометку в журнал.
– Конечно, генерал-полковник. – И толстяк мешком грохнулся обратно на стул.
Генерал-полковник развернулась на каблуках своих высоких черных сапог, – одета она была так же, как и остальные повстанцы, за исключением кителя, вместо него на плечи у нее была накинута кожанка без каких-либо отличительных лычек, – вздернула подбородок и запустила руку в короткие тугие кудри, намереваясь уходить, когда взгляд ее ярко-желтых глаз упал на Герда.
– А это у вас кто? – гипнотизируя Герда и не оборачиваясь, спросила она толстяка.
– Рекрут, – буркнул в ответ тот.
Генерал-полковник отчего-то цокнула языком, а затем наклонилась к Герду, да так близко, что тот невольно отпрянул и тут же густо покраснел. Не хватало еще, чтобы она решила, что он расист! Он смотрел в ее лицо, находящееся всего в нескольких сантиметрах от его собственного и пристально его изучавшее, и не мог подобрать слов, чтобы описать, что чувствует. Женщина излучала не просто силу, она излучала опасность.
– Дай-ка мне его дело. – Отодвигаясь от Герда и протягивая руку по направлению к толстяку, но все так же не глядя на него, она нетерпеливо щелкнула пальцами.
Тот, натуженно пыхтя, нашел среди прочих бумаг нужные каракули и подал их ей. Генерал-полковник пробежала листок глазами, а затем снова посмотрела на Герда. Он стоически не отводил глаз.
– И куда его? – почти промурлыкала она.
– Не знаю, генерал-полковник, – нехотя ответил толстяк, – в учебку наверное сначала, как всех… но начальства не будет еще неделю. – Он вздохнул. – А пока оно не приедет и не распорядится на его счет, здесь посидит.
Неделю! Неделю!! У Герда дыхание перехватило от бешенства. Проклятый крючкотвор собирался продержать его в этом склепе целую неделю! Голова закружилась с новой силой, и если бы Герд уже не сидел, он, скорее всего, повалился бы на пол от подкосившей его, как сорную траву, новости.
– А когда он прибыл? – спросила генерал-полковник.
– Прошлым вечером.
– И что он тут делает? Почему не спит? – она лукаво прищурилась. – Ты его что, еще не разместил?
– Делов у меня как будто других нет, – сердито буркнул себе под нос толстяк.
– Не слышу, – в голосе женщины проступили стальные нотки.
– Нет, генерал-полковник, – громче, внятнее и намного более виноватым тоном произнес тот, – еще нет.
– Так, таак. – Генерал-полковник постучала ногтем указательного пальца о свой ярко выраженный клык. – Я его, пожалуй, заберу с собой. Готовь документы. – И она резко протянула листок обратно открывшему от изумления рот толстяку, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Толстяк метнул яростный взгляд на Герда, крякнул и полез за новым, если можно так высказаться о той бумаге, что была у него в ходу, листом.
– Пошли. – Женщина первый раз обратилась напрямую к Герду. – Пока побудешь у меня в отделении, а там видно будет.
Несмотря на все свои опасения, Герд смог подняться со стула.
– У меня собака, – глухо сказал он, когда через десять минут они подошли к двум стоящим поодаль от остальных пикапам, моторы которых продолжали работать.
– Ну не оставлять же ее здесь, – хищно оскалилась генерал-полковник, до жути напоминая Герду большую дикую черную кошку.
Герд побежал за Стартой. Когда он вернулся с ней, на него из окон обеих кабин и из обоих кузовов с интересом смотрело все отделение, состоящее из девяти человек. Герд помедлил секунду, а потом запрыгнул в кузов ближайшего к нему пикапа. Старта последовала за ним.
Искоса поглядывая на своих новых спутников, Герд заметил, что эти повстанцы отличались от всех предыдущих. Не внешним видом – на них была точно такая же грязная поношенная солдатская форма, как и на остальных – а выражениями лиц. Эти смотрелись куда более суровыми воинами, в них читались и опыт, и закалка. Они с удивлением взирали на Герда, будто спрашивая, что этот зеленый юнец потерял в их среде. Герд и сам был бы не прочь это выяснить. Но, с другой стороны, в их взглядах не было и тени враждебности, что не могло не обнадеживать.