Дети света
Шрифт:
Температура в коридоре за доли секунды понизилась настолько, что хоть лед от стен откалывай. Герд с ужасом осознал, насколько перегнул палку. Против него помимо четырех вооруженных взрослых мужчин стоял гигант, способный его, как муху, прихлопнуть одной рукой и даже при этом не вспотеть. И гигант этот был не кем-нибудь, а главнокомандующим всех вооруженных сил Противостояния.
В груди неприятно стало покалывать. Герд сразу узнал это чувство – чувство страха. «Сначала нужно думать!» – дал он себе злой запоздалый совет, силясь разобрать хоть слово из того полного угрозы гвалта, что разом поднялся в коридоре. Одновременно с голосами раздались щелчки. Неужели затворы? Внутри Герда все похолодело, ладони увлажнились. Но все звуки стихли так же внезапно, когда главнокомандующий спокойно и уверенно вскинул ладонь вверх, призывая всех к молчанию.
Он нахмурился, разглядывая бабиловский наряд Герда и как бы заново в первый раз его видя, когда в коридоре послышался легкий шорох, а потом из-за угла, откуда минуту назад выскочил всклокоченный Герд, вывернула генерал-полковник.
– Что тут у вас происходит? – равнодушно поинтересовалась она, ни на секунду не замешкавшись при виде всей этой картины и останавливаясь чуть позади Герда.
Замершие было офицеры снова зашевелились и заговорили одновременно, главнокомандующий снова осадил их все тем же властным взмахом руки.
– А то ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответил он ей, расплываясь в ехидной ухмылке.
– Понятия не имею, – высокомерно отрезала Сандал, что, скорее всего, не соответствовало ее пусть и высокому положению. Герду стало чуточку легче, во всяком случае, он здесь не один умеет грубить начальству. – Я пространство вокруг себя ежесекундно не проверяю.
– Да вот, – не обращая внимания на вызывающий тон своей подчиненной, добродушно откликнулся главнокомандующий, – тебя совсем заждались, видишь ли, запропастилась куда-то, на совет не идешь, – с почти нежным укором взглянул он на нее. – Решили пойти к тебе, раз ты сама не торопишься, а тут на тебе! – он развел руками, переводя взгляд на Герда. – Выпрыгивает, как из-под земли, сбивает с ног, – тут он хохотнул, очевидно, сочтя свою шутку уморительной, – и такое начинает нести, что хоть сейчас же его в яму сажай. А я даже не знаю, чей это щенок, и почему он в гражданском.
Сандал столь многообещающе покосилась на Герда, что тот внутренне предпочел вышеупомянутую яму ей.
– Ко мне, так ко мне, – все тем же равнодушным тоном, который никак не вязался со взглядом, которым она только что наградила Герда, ответила Сандал и поправила перекинутую через плечо сумку. – А щенок этот, как ты изволил выразиться, мой. – И развернувшись, она уверенно зашагала в обратную сторону.
– Твооой? – главнокомандующий взметнул брови вверх, двигаясь по проходу за ней и заставляя Герда вжаться в стену, пропуская его. – И с каких это пор ты набираешь себе в отделение наглых желторотых птенцов?
– Не переживай, – процедила сквозь зубы Сандал, скрываясь за углом, – я над ним поработаю.
– Ну как знаешь. – Великан хмыкнул, и под неодобрительный гул остальных офицеров также исчез за поворотом.
Спустя минуту последние отзвуки шагов окончательно стихли, и Герд остался в коридоре один, не считая составивших ему компанию слов «щенок», «желторотый птенец» и «я над ним поработаю», что повисли в воздухе, легко и ненавязчиво позвякивая.
Глава 3. Учебная часть
Еще до обеда того же дня Герд вместе со Стартой погрузился в очередной пикап и отбыл в учебную часть, которая находилась почти в дне пути от его воинской части, в которой по совместительству, теперь он это хорошо знал, размещался генеральный штаб Противостояния.
С Сандал он больше не виделся, чему был крайне рад, и из высших офицерских чинов ему тоже так никто и не попался, а ведь Герд весь издергался в ожидании того, что ему еще прилетит запоздалое наказание за дерзость. И он не успел попрощаться с Оником, потому что на момент отправки Герда тот был еще на дежурстве, а сам Герд понятия не имел ни того, где Оник дежурил, ни того, в чем это дежурство заключалось.
Сразу по прибытии выяснилось, что учебная часть подготовки солдат Противостояния находится полностью под землей и невидима для посторонних глаз. Пока Герд и еще несколько новобранцев спускались на грузовом лифте вниз, а потом петляли плохо освещенными тоннелями, он успел прикинуть, что это место больше походило на шахту, причем доколлапсового периода постройки, такими старыми и ржавыми выглядели все перекрытия и механизмы. Герд предположил, что повстанцы просто обнаружили и приспособили это подземелье для своих целей. Он поежился, находиться здесь было не очень-то приятно, и стало еще труднее дышать. Воздух, вопреки его представлениям о прохладе и свежести пещер, был тяжелым – Герд буквально чувствовал его вес – и спертым.
Это место разительно отличалось от воинской части и штаба, которые размещались на развалинах индустриального города прошлого. Заняв собой целый фабричный поселок со всем его множеством пристроек, складов, жилых помещений и лавок, которые каким-то чудом почти не пострадали со времен коллапса, даже стекла местами устояли, часть, с одной стороны, подвергалась опасности быть раскрытой и уничтоженной Врагом, как называли в Противостоянии Бабил, а, с другой стороны, сейчас Герд был несказанно рад, что большую часть своей службы в рядах сопротивления он все-таки проведет на земной поверхности, а не под ней. Видимо, подумал он, и в генштабе посчитали, что моральный дух солдат поважнее будет некоей гипотетической возможности обнаружения, по крайней мере, в долгосрочной перспективе.
А больше думать Герду во все последующие дни особенно и не пришлось. Ни о том, куда он попал, что ему делать и что вообще с ним будет дальше, ни о том, что сталось с Олвой. Весь следующий месяц для него превратился в одну бесконечную изнурительную пытку. Со следующего же утра у него начались подготовки всевозможных видов – общая физическая, тактическая и специальные: боевая и огневая. Причем, по особому распоряжению генерал-полковника, Герд занимался по ускоренной программе.
Подъем по звонку в шесть утра и понеслось по кругу. Быстро одеться и заправить кровать. Заправить кровать дело нешуточное – кучу требований соблюсти надо. Табурет должен стоять ровно посередине между двумя соседними койками, полотенце должно висеть с левого краю, в трех сантиметрах от него, и быть разглажено. Простыни, две штуки, для проверки их наличия – как будто их можно было бы употребить куда-то еще помимо прямого назначения. Подушка взбита, одеяло натянуто.
После проверки внешнего вида солдата и его кровати на предмет соответствия уставу по расписанию шел завтрак. Завтрак был хорошим, плотным. Чего было не отнять, так это того, что кормили в Противостоянии замечательно. Местные повара готовили, конечно, не так вкусно, как Олва, но продукты все до единого были лучшего качества, чем те, которыми Герд привык питаться большую часть свой жизни в Бабиле. И это его удивляло, ведь, казалось бы, в распоряжении государства было намного больше ресурсов, а значит, и качество пищи должно было быть выше. В теории. Практика же показала иное.