Дети утренней звезды
Шрифт:
…А в лагере звон гонга плыл над поляной, стягивал всех студентов к большому теплому шатру на поляне возле двух роскошных раскидистых елок. Виолетта тоже поддалась общему настроению, сорвалась с места, накинула пуховик. Сквозь прозрачные двери шатра были видны столы, там гремели тарелки, стучали ножи и вилки, в морозном воздухе пахло чем-то печеным, вареным и жареным. Виолетта принюхалась и поняла, что есть не хочет. Путешествие в автобусе отбило всякую охоту питаться. Она уселась с ногами на скамеечке под большим дубом – хорошо, что взяла с собой длинный пуховик, на нем и сидеть можно, тепло, как в солярии. И перчатки правильные, не соврал продавец, «подходят для емкостных экранов». Это значит,
Итак, планшет на колени, пальцы на виртуальную клавиатуру, поза писателя номер девять. Место для наблюдения выбрано хорошее – все пути миграции студентов от коттеджей к шатру-столовой и обратно как на ладони. Ви принялась набрасывать описания наиболее приметных персонажей. Типажи, надо сказать, попадались выразительные.
Вот африканец, парень с дредами до плеч, в белом костюме, на плече у него черный ворон. Он отмахивает по дорожке большими шагами, трость вонзается в утоптанный снег. Ви близоруко прищурилась, но не разглядела и махнула рукой – пусть трость будет с черепом. Да, так правильно. Все равно она у него для понтов, видно же, что он не хромает. А следом за ним настоящий викинг – волосы светлые, короткие, только хвостик сзади, глаза голубые. Рядом стройная, словно рапира, черноглазая испанка с быстрыми и плавными, как у тореадора, движениями.
Ви лучилась от радости. Персонажей на роман хватит.
Виолетта писала романы. Это у нее получалось куда лучше, чем колдовать, но хуже, чем готовить яды. Колдовать – это здорово, особенно когда ты это делать умеешь. Беда в том, что у Ви не очень получалось. Нет, если она напряжется, то, конечно, сможет заставить молоко скиснуть, но Виолетте от этого никакого толку. Гораздо круче, если ты можешь заставить молоко не скисать, на этом можно хорошо заработать. Но с позитивным результатом у них в семье большие проблемы: немало денег папе Скорца приносил как раз «бизнес по разрушению бизнеса». Если вам нужно испортить всю молочную продукцию в магазине напротив, который недавно открылся и переманил всех ваших покупателей, или разорить соседа-фермера с его несушками, завалившими рынок дешевыми яйцами, или испортить урожай оливок – вам прямая дорога к папе Скорца. «Наш бизнес почтенный, из глубины веков идет, – говаривал папаша за обедом после стаканчика кьянти. – Но, дочка… если бы не чертовы циркачи, мы были бы царями, вот что я скажу».
Как же скучно – портить коров и воровать молоко! В книгах и фильмах все иначе, там колдуны в почете, у них авторитет и судьбы мира в руках. А в жизни темники на метлах не летают, волшебных палочек у них не водится, никого воплем «Авада Кедавра» она поразить не может. А вот практика на семейной молочной ферме – запросто, это папаша может устроить. Вот тебе, деточка, атамчик, вот с утреннего удоя несут молоко от старушки Звездочки, и чтобы к обеду в бидоне вместо молока был кефир.
«Как я сюда вообще попала, тест ведь сдала средненько…» – затосковала Виолетта, глядя на очередную компанию: худую стройную девушку, с узким, как клинок, лицом, пучком белых волос, заколотых стальной иглой. В навершии иглы блистал бриллиант – карат двадцать пять, прикинула Ви. Игла, очевидно, была артефактом, у Ви потеплело колечко на мизинце. Этот простой детектор артефактов она купила на Магбее – интернет-барахолке магических вещей. Он ничего не мог – кроме того, что указывал на близость сильного магического артефакта.
Она вздохнула. Чего себя обманывать, ведь прекрасно понимала: наверняка папаша открыл кошелек и оплатил разницу между ее реальным уровнем знаний и тем, который требовался. Немало, наверное, денег потребовалось.
Виолетта разозлилась. И вовсе она не дура, там просто тест зубодробительный, по ядоведению она вообще без ошибок ответила, а вот александрийская алхимия подкачала.
С шорохом посыпался снег. Виолетта подняла голову.
На тяжело качающейся ветке стоял серебристый ирбис с льдистыми глазами. А рядом с деревом – соседка по коттеджу Сара Дуглас! Сара внимательно смотрела на замок.
– Это охотничий замок австрийских графов Шерворнов, – сообщила Виолетта. – Неоренессанс.
– Как думаешь, кто там, на балконе?
Виолетта растерянно моргнула. Проклятые линзы, как они ей надоели! Но очки носить – никогда! Лучше смерть. Хотя нет, лучше линзы.
– Не знаю… – бросила она. – Какая разница? А ты тоже не хочешь есть?
Сара скривилась:
– Отвратительная еда, как будто песок на зубах скрипит. Не советую.
Она присела рядом, бросила взгляд в планшет и отвела глаза. Они посидели еще немного, но настроения писать у Ви уже не было. Она погасила планшет.
– У тебя красивый фамильяр, – сказала она, когда их молчание уже разрослось до пределов этой долины и уперлось в заснеженные вершины. – Это ведь ирбис? Детеныш?
Сара покосилась на нее с удивлением, словно и забыла уже, что рядом кто-то есть.
– Нет, он взрослый. Это карликовый ирбис. Очень редкая порода.
Кошки были детской любовью Виолетты. Когда она была помладше, то зачитывала до дыр энциклопедии и книги о кошках, могла с первого взгляда отличить чилийскую кошку от ягуарунди, кошку Жоффруа от кошки Темминка, а сервала от каракала. Дома за ней бегали хороводом бесконечные Пушинки и Снежинки всех возможных размеров и пород, она уже год упрашивала папашу Скорца провести ритуал и создать ей настоящего фамильяра – и была к этой цели близка. Но она никогда не слышала о таком звере, как карликовый ирбис.
– Интересный зверь. А чем он питается? Какая-то особая диета?
Этот вопрос погрузил Сару в глубокую задумчивость.
– Да всем понемногу. Что поймает, то и съест.
На мгновение Ви почти поверила. Засмеялась, убрала планшет.
– Ладно, я тоже пойду, какой-нибудь салатик поймаю.
Она пошла к шатру.
«Смешная, – решила Виолетта. – одевается, конечно, ужасно, эта дешевая готика ей страшно не идет. Но откуда у американки чувство стиля? А вот шутит забавно, особенно при этом каменном лице и готичном облике».
Ужасно чесалось запястье с фамильным браслетом семьи Скорца, который папаша велел ей непременно надеть в лагерь. Сказал, что это артефакт, который убережет ее от опасности. Браслет был уродливый, деревянный, старый и Виолетта решила, что сегодня же его снимет. Потому что пока главная опасность проистекала от него – он совершенно ей не шел.
Альберт Фреймус пил кофе на балконе, щурился на солнце, глядел на студентов. День был теплый, они разбежались из шатра, расположились на поляне, сбились в кучки. Кто-то играл в снежки, кого-то уже повалили и закатывали в снег, готовя, видимо, к участи снеговика.
– Они решили, что здесь обычный молодежный лагерь? – поднял брови колдун.
– Дети. Быстро сходятся. Ваши предложения? – спросил интендант Аурин Штигель.
– Пусть познакомятся, завяжут контакты, – сказал Фреймус. – Мне нужна команда, а не толпа одиночек. Продолжай.
– Я изучил ваш список. Должен сказать, подборка неоднородная. Многие знатные фамилии прислали детей…
– Но еще больше ответили отказом, – заметил Фреймус. – Глупцы. Мы на пороге мира, где талант и воля будут значить куда больше, чем происхождение и деньги. А они по-прежнему меряют мир старой меркой. Что ж. Место их детей заняли другие. Любой, у кого есть талант и деньги, мог претендовать на участие. У нас ведь довольно много незнатных детей?