Дети утренней звезды
Шрифт:
«Если бы я была, как эльфы, как туата, – вздохнула она. – Говорят, они умеют ходить по снегу, не оставляя следов и не проваливаясь…»
Девушка выдохнула клуб пара. Тихо присела, провела ладонью над землей, услышала шепот снега – шорох небесных шестеренок, высыпавшихся из неведомого механизма небес. Снег бывает твердым, она видела в Норвегии, как он каменеет, как время переплавляет его в лед. А сейчас… это ведь не такая большая просьба, почти незаметная,
Улыбнулась. Снег застыл в плотный наст, который легко удерживал тело. Девушка сделала шаг, потом еще и еще. Мочку ощутимо покалывало, Дженни надеялась, что серьга Арлекина выдержит. Должна выдержать.
Она разобралась с этим фокусом: все было просто – микроскопические просьбы, мгновенные, как уколы рапирой, требовали лишь постоянной концентрации. Это как с малым Кольцом Магуса: нужно все время держать сосредоточение, слушать внутреннюю тишину. Ошибешься – и рухнешь по пояс в сугроб.
На десятом шаге из-под елки вылез ее блудный ирбис. Зевнул. Нашел ее дымчато-синими глазами, важно двинулся. Он далеко выбрасывал широкие лапы, елозил пузом по снегу и отфыркивался, когда тот попадал ему в морду. По снегу за ним тянулся едва заметный в ясном взоре серебристый след.
«Краска сходит, – озабоченно заметила Дженни. – Вот черт. Надо бы его подкрасить… но как?»
– Снег! Терпеть не могу! – фыркнул Лас и озадаченно клацнул зубами, увидев Дженни, ступающую как сказочный эльф. – Ты как это сделала?
– Небольшое чудо.
– Раньше я самым легким был, – ревниво сказал Лас. – Меня так можешь? Надоел снег – лапы мокрые, усы в сосульках.
– Могу, но не буду. Серьга не выдержит.
Фосс обиженно засопел.
– Через двадцать шагов – брод.
– Деревца через реку нигде нет? – с надеждой спросила Дженни. – Холодина, мокнуть неохота.
– Там камешек, даже ты перепрыгнешь.
Наглый зверь увернулся от ее колена, запрыгал вперед.
«Выкрашу в зеленый, – мстительно подумала Дженни. – Будет как ленивец».
Камень едва выступал из воды, Лас легко перелетел на него, затем перескочил на другой берег.
– Не спи, хозяйка, скоро комендантский час. Вот перевертыши обрадуются…
Девушка в одно касание перелетела реку. Запрыгнула на тоненькую, меньше мизинца, ветку и засмеялась, балансируя на ней. Оказывается, этот фокус можно провернуть не только со снегом.
– Дуй вперед, зверь.
Осторожным шагом она вошла на территорию полигона.
Глава четырнадцатая
– Кто вы такие? – с любопытством повторила девушка, опуская огромные солнечные очки-бабочки на переносицу. На голове торчали ярко-рыжие перья волос, белая футболка, на два размера больше, перехваченая на талии широким черным ремнем, черное шерстяное пальто с розовыми розами по низу, высокие ботинки на шнуровке. Арвет отчего-то немедленно вспомнил Дженни, хотя девушка совершенно не была на нее похожа.
– Мы… туристы, – первой сориентировалась Германика.
– Циркачи, – следом ляпнул Эдвард, и они обменялись с Германикой острыми взглядами.
– Туристы-циркачи? – улыбнулась девушка. – А куда вы дели старика Ансельма?
– Он отдыхает, у себя, – вступил Тадеуш. Он с интересом глядел на девушку. – А вы…
– Меня зовут Мари, – девушка смотрела на них прозрачными серыми глазами, и светлый сон ее не смущал ни капли. – Мари Флери. Что же вы забыли в нашей деревушке? У нас тут нет никаких достопримечательностей.
В кармане у нее пискнул сотовый телефон. Она просмотрела эсэмэску, охнула: «Ой, извините…» и пробежала в комнату Ансельма, провожаемая озадаченными взглядами. Едва Мари скрылась из виду, Эдвард бросил хлебной крошкой в Германику.
– Видела, не слепая, – ответила она, не оборачиваясь. – Жози, как ты мог ее проглядеть?
– Герми, я клянусь, не было ее! – воскликнул зверодушец.
– Тадеуш?
– Был ее запах, – признался Тадеуш, – Слабый. К тому же по запаху не определишь.
– Что не определишь? – возмутился Арвет.
– Ты на нее ясным взором погляди, – посоветовал Людвиг. – Девочка из Магуса.
– Тогда почему она нас не узнала?
– Потому что… – Дьюла осекся – из комнаты вышла Мари.
– Ансельму нездоровится, – растерянно сказала она. – Я попозже зайду… Всего доброго, господа.
Она пошла к двери.
– Точно, всего доброго, – пробурчал Дьюла, и тут Арвет почему-то поднялся и вышел вслед за Мари, не обращая внимания на недоуменный возглас Тадеуша. Эта Мари… что-то его тревожило.
Он нашел ее на заднем дворе, она задумчиво качала из стороны в сторону велосипед.
– Ансельм обещал посмотреть его, – сказала она. – И не починил, совсем расклеился, лежит, еле дышит, холодный как лед. Я думала, у него этого нет…
– Чего нет? – осторожно спросил Арвет. Он присел, приподнял велосипед за сиденье, покрутил заднее колесо.
– Нашей деревенской болезни, – пояснила Мари. – Она тут у многих, у моей бабушки, например. О, не бойтесь, она не заразная.
– Я не боюсь.