Дети утренней звезды
Шрифт:
Юноша стоял подавшись вперед, левая рука с ножом у бедра, правая выставлена, в пустом кулаке будто зажата рукоять меча. Напротив – старушка божий одуванчик, как со страниц детской книжки: шаль на плечах, круглые очки, спицы в руках, моток пряжи в ладони.
– Это она, – прошептал Арвет.
Ясный взор четко говорил Роджеру, что бабушка самая обычная, только слишком уж спокойная. Сердце стучит как насос, дыхание ровное.
Кольцо Сновидцев рисовало совсем иной облик – на Дороге Снов перед ними вращался сияющий алмазный сгусток нитей, средоточие паутины, опутавшей всю
Бабушка поблескивала очками, зорко следила за Арветом, нацелив на него спицы. Роджер шагнул в сторону, бабушка немедля уколола его взглядом, одна из спиц повернулась к Ловцу, и Роджер почуял странное чувство – будто сердце ему слегка щекочет, она была даже приятна, эта щекотка, и дрессировщик неожиданно понял, что ему не хочется идти дальше. Тонкая нить вилась у виска, неразличимый шепот лился в уши. Ирландец сонно поднял руку с анкусом…
Арвет оборвал мечом свои нити, продвинулся на шаг вперед.
Старушка сжала губы.
– Клементина, у тебя все хорошо? – спросила сверху Мари, голос у нее был чужой, хриплый. Арвет напрягся, но паутина держала крепко.
– Да что со мной может случиться, малышка? – громко ответила бабушка. – Сижу вяжу. Петля вот не получается, два таких завитка упрямых…
– Карга старая, – выдохнул Роджер, лицо побагровело, его душил толстый жгут нитей, обвивал ноги, поднимался по телу, затягивался вокруг горла.
– Вы что здесь забыли, Ловцы? – спросила старушка Клементина. – Это территория Магуса Нанта, а с ним у меня уговор. И не только с ним… Мастер Талос вас по головке не погладит.
Ирландец подался вперед, жилы на шее вспухли, глаза вылезали из орбит, рот распахнулся в беззвучном крике.
– То-то же, – довольно сказала Клементина, и большое окно в гостиной взорвалось. Три снаряда, три окровавленных комка пуха, перьев, когтей и ярости ударили ей в лицо, старуха испустила вопль, выронила спицы, замахала руками, пытаясь отогнать птиц. Одним движением Арвет обрубил жгут, душивший Роджера, а вторым ударом пронзил сверкающий кокон, окутавший Клементину.
Она завизжала, запричитала, в горле забулькали слова, полезла неразборчивая словесная каша, из которой Арвет не мог понять ни слова, хотя ему сейчас были внятны все языки, только мольбу, только жалобную просьбу он слышал – не трогать, ведь был же уговор, дайте жить, пожалейте, и он пожалел, отступил, махнул Роджеру, чтобы тот отогнал птиц. Ястребы и совы поднялись в воздух, старуха подняла голову. Кровавая маска глянула на Арвета в упор глазами-провалами. Иссохшие руки схватили спицы, взметнулись сверкающие когти и упали, когда Арвет нанес второй удар. Перо стимфалиды окончательно рассекло кокон, он распался тысячью искр, но вновь собрался, бешено завертелся, наматывая на себя ошметки нитей, набрался алмазного сияния и прянул в потолок. С сухим шорохом тело Клементины рассыпалось на части, она была мертва. Очень давно мертва.
Сверху! Вскрик! Арвет кинулся по крутым ступенькам, рубил наотмашь, нити осыпались стеклянным дождем, он взлетел наверх, замер в дверях. Окно нараспашку, Мари на подоконнике, свеча дрожала в ее руке. Вокруг сердца текла сверкающая лента.
– Что это? – растерянно спросила она, Арвет шагнул, но алмазная змея подняла голову с ее плеча, что-то шепнула на ухо.
– Верно, они там, – согласилась Мари, – они меня ждут.
Она развернулась, аккуратно переступила босыми ногами, смешно поджала пальцы. Белое море ждало внизу, туман затопил всю равнину, поднялся до второго этажа. Какие тени бродили в этом океане, какие рыбы скрывались в его глубинах?
– Отпусти ее, – сказал Арвет, подступая еще на шаг. – Почему она?
– Ключ, – ответила алмазная змея голосом Мари. – Глупые обезьяны, вам дали силу, с которой вы не умеете обращаться.
– Какой ключ, она же ребенок… – еще шаг, едва заметный.
Глаза Мари сверкнули огнем:
– Каждый из вас – ключ, только разные двери открываете. Большинство не годятся – слабы слишком. Но Мари хорошая девочка, сильная, она нас пустила. Одного за другим, сначала меня, потом моих братьев и сестер. Тебе ли не знать, шаман, на что способны такие, как она?
– О чем ты?! – еще немного – и он дотянется, еще чуть-чуть – и дотянется незримым пером стимфалиды…
– Что вы можете, Ловцы, если даже ваши старейшины вас предают? – вытолкнула Мари.
Свеча упала первой, миг – и погасла, а следом качнулась Мари. Арвет прыгнул вперед, схватил ее за край сорочки, но – треск, вздох, и Мари исчезла в тумане – без звука, плеска, крика.
Арвет непонимающе поглядел на лоскут сорочки в руке. Бросился к окну, перегнулся, не веря… Туман колыхнулся к его лицу, потянулся завитками-щупальцами.
– Мари…
– Лучше бы ты спустился, – долетело снизу, и Арвет просиял:
– Роджер!
Он слетел по лестнице, в дверях столкнулся с Роджером. Мари лежала у Бредли на руках.
– Разбрасываться девушками – не самая лучшая идея, они этого не любят, – предупредил Роджер, укладывая Мари на кушетку. Пламя ее жизни горело слабо, но ровно. Следов «бабушки» Клементины видно не было.
– Как ты…
– Решил, что от меня будет больше толку внизу, – сказал дрессировщик. – Девушка, юноша, ночь, романтика – зачем мешать?
– Иди к черту. – Арвет понял, что краснеет.
– Серьезно. – Роджер прошелся по гостиной, перешагивая через горстку пепла, в которую превратилась приемная бабушка Мари, заглянул на кухню:
– Неужели бабка не держала ни капли?
– О чем ты думаешь?! – возмутился Арвет.
– О том, что чуть спину не сломал, когда ее ловил, – рявкнул Роджер. – О том, что я не подряжался сражаться с призраками, похищающими тела. Это, знаешь ли, не по моей части. И кстати, эта тварь удрала.
Арвет закусил губу. О чем она говорила? Откуда это существо знает Талоса Далфина?
Глава двадцать девятая
– Первый ингредиент для создания голема – красная глина, из которой создается его тело. Второй – искра флогистона, дающая существу жизненную силу, третий – ртуть, которая удерживает флогистон в себе путем абсорбции и наполняет все тело голема энергией. Еще необходима флегма, которая стабилизирует ртуть. Таков рецепт древних. Киноварь, вермиллион, циннорбер не требуются.