Дети утренней звезды
Шрифт:
– Твою мать! – с чувством сказал Гарри. – Выучил на свою голову.
Он поправил подтяжки, проверил пистолет в кобуре.
– Да заткнись ты уже!
Сирена затихла. Вместе с ней погас основной свет – резервная линия тоже перестала работать. В офисе заработало автономное энергопитание, цепочка светодиодов под потолком. Гарри быстро добрался до панели, вывел их на минимум. Энергию надо экономить.
Щелкнул рацией:
– Первый, говорит пятый уровень. Что случилось? Доложите обстановку!
– Мистер Торнфельд?! – изумились в рации. – Все уже наверху, что вы там делаете?
– Руки долго мыл, – буркнул Гарри. – Какого черта?!
– Сэр, полный бардак, объект полностью обесточен. Народ в панике, а еще этот пожар…
– Пожар?!
– На
– Да уж лучше тебя знаю, – мрачно сказал Торнфельд, выключая рацию. Открыл шкафчик, достал фонарик, очки ночного видения и вышел. В конце концов, это его работа.
Сырое железо гремело под ногами, фонарь скользил по развороченным пластам серого сланца, острым, зубчатым, как сломанные ребра горы. Гарри перегнулся через перила. Узкий луч фонаря пробивал далеко, но не доставал дна раскопок, расходился на конус в сумрачной бездне. При стационарном освещении охраняемый объект казался Торнфельду значительно меньше. В сечении первые четыре уровня раскопок напоминали цветок – в центре ствол лифтовой шахты, вокруг круговая шахта и шесть коротких лепестков-шурфов, расходящихся в стороны. Таково было указание мистера Фреймуса, рабочие шли вниз, на заданную глубину, делая контрольные остановки каждые десять метров. Первые четыре уровня отделяли друг от друга десять метров породы. Сначала шла глина, потом белый известняк – сырой, крошащийся в пальцах. С пятого уровня начались сланцы, и фронт работ у работяг сильно расширился. Как муравьи, они вытачивали в сером сланцевом теле огромную рукотворную пещеру, целую сеть пещерных залов, соединенных меж собой то узкими штреками, то железными лестницами и коридорами. Строго по плану мистера Фреймуса – а уж зачем ему этот нацистский бункер потребовалось сооружать, охотников выяснять не находилось. Мастер и до своего исчезновения не отличался человеколюбием, а уж после того как вернулся…
Торнфельд поморщился. Воспоминание было не из лучших. Гарри тогда только заступил, второй день как на посту начальника охраны нижних уровней – шеф выдернул его, как морковку с грядки, с теплого места личного водителя-охранника и засунул в эту могилу. Я могу тебе доверять, Гарри, сказал шеф, и Торнфельд не рискнул уточнять – это вопрос или утверждение? Как всем известно, в отсутствие шефа у них возникли серьезные проблемы с безопасностью. Взлом компьютерных систем в Садстоуне, проникновение неизвестного существа в «Чертог». Все ждали, что Санчес лишится головы или хотя бы поста, но Фреймус, ко всеобщему изумлению, его не тронул. Он лишь ограничил его полномочия и реорганизовал систему охраны «Чертога». Частью реформ стал и Гарри Торнфельд. Поговаривали, что в этих загадочных происшествиях был замешан Калеб Линдон – один из любимчиков шефа, но Гарри не рвался обсуждать сплетни. Слушать слушал, на ус наматывал, но сам языком не трепал. Солдат должен быть в курсе текущей обстановки, но проявлять свою осведомленность следует осмотрительно. Не стоит лезть на рожон и не стоит подниматься слишком резво и высоко по карьерной лестнице. Печальный пример Клауса Хампельмана стоял у Гарри перед глазами – уж на что высоко стоял шеф безопасности, правая рука Фреймуса, второй человек в его империи – и что? Сгинул в Норвегии без следа. Но сейчас Гарри не слишком волновался: должность начальника охраны нижних уровней объекта «Чертог», по его внутренней оценке, не слишком отличалась от позиции личного водителя. Куда больше его тревожила автономная система охраны, которую Фреймус недавно разместил.
Как раз после своего возвращения. Опять же, Гарри только-только осваивался в новой должности, когда прибыл мастер. Ночью он спустился на седьмой уровень, приказал всей ночной смене покинуть уровни вплоть до третьего. А Гарри, на свою беду, пришлось остаться на пятом уровне, в офисе охраны.
Фреймус спустился на седьмой и…
Что было дальше, Гарри смог восстановить лишь по записям камер, сам он только успел запомнить чувство древнего, продирающего до костного мозга ужаса от темноты, поднимавшейся с седьмого уровня. Эта тьма взяла его за шкирку и вытряхнула прочь из тела. Может, это было к лучшему. Иначе Гарри пришлось бы помнить, что именно его загнало под стол и вынудило отстреливаться от невидимых врагов до утра.
Фреймус вышел только утром, нес в руках герметичный кейс, и он изменился. Гарри катал шефа последние десять лет, ошибиться он не мог. Он бы сказал, что мастер подверг себя одному из своих алхимических экспериментов, какие он любил устраивать над пленниками и особо приглянувшимися ему подчиненными, но Фреймус никогда не терял контроль. Он бы не пошел на такую глупость, Торнфельд руку бы дал на отсечение – больше всего на свете мистер Альберт Фреймус ценил неприкосновенность своей драгоценной персоны. Но все же… Мастер вышел другим после той ночи.
Тем же утром прибыли две громадные фуры с контейнерами, их отправляли на пятый, шестой и седьмой, не распаковывая. Что было в контейнерах на седьмом он не знал. А в шестом и пятом – сторожевые големы, их распаковывал и размещал сам Фреймус. Они и были той самой автономной системой безопасности, которую запускал экстренный протокол. Где-то там, во тьме, эти твари выползали из своих нор. А он тут как на ладони, первое блюдо на этом банкете. Ну, с ними-то он поладит.
Торнфельд остановился. Положительно, эта авария ему не нравилась.
Гарри повел фонарем. Все сдохло. Сигнальные огни силовых кабелей, основные фонари, резервные светильники, ничего, кроме его долбаного фонаря и слабого синего света из окон офиса.
Далеко на том конце уровня шумела подземная река. Проходчики вскрыли жилу на четвертом, но отводить воду не стали, Фреймус приказал оставить водопад. Так что теперь на седьмом уровне подземное озеро, избыток которого уходит естественным путем по каким-то трещинам. Гарри не горных дел мастер, его дело – безопасность. Маркшейдеры заверили его, что опасности затопления нет, и Гарри забыл про водопад. Так, ходил сперва мимо, поплевывал в курящуюся водяным паром пустоту. После первого визита на седьмой плевать перестал. У него дня два потом слюна не выделялась, во рту все ссохлось. Подземное озеро нужно слепцам. А слепцы и их «Зеркало» крайне важны для мистера Фреймуса. Так что с тех пор к водопаду вообще никто не приближался.
Да, теперь-то слепцам раздолье, хрипло засмеялся Гарри. Эхо подхватило его смех, пронесло по залу, отшвырнуло от стен и вернуло неузнаваемым хрипом. Слушайте, мистер Торнфельд, как булькает воздух в вашем горле. Неужели не нравится, неужто не узнали себя? Или, наоборот, узнали слишком хорошо?
Гарри запалил сигарету и твердым шагом пошел вперед. Чтобы он боялся темноты? Он прошел Сомали, Северную Корею и Венесуэлу – чтобы он испугался какого-то эха? Да он мантикорам когти без наркоза рвал, он с Фреймусом уже второй десяток лет. Чего ему бояться – тварей, которые сидят в клетках внизу? Он начальник охраны, амулет Фреймуса при нем, они его подчиненные, в конце концов. Какие есть, тут уж нечего выбирать. Розовых пони ему никто не предлагал.
Торнфельд дошел до середины первого коридора, когда по стене справа промелькнула тень. Она двигалась быстрее его фонаря, перелетела на потолок пятого уровня и грянулась на пол перед ним. Стальные листы прогнулись от удара, тварь нависла, взметнула шипастые руки-клешни, распахнула пасть. Гарри обдало жаром, словно он открыл духовку, где доходил яблочный пирог миссис Торнфельд – если бы таковая имелась в природе и обладала кулинарными талантами.
Фонарь заплясал в ладони начальника, выхватывая то огромный фарфорово-белый глаз с игольной точкой зрачка, то глянцевито-черные шипы, то любовно вылепленные сдвоенные клыки пасти.