Дети Вольного Бога. Последний Белый Волк. Книга вторая

Павликовская Ариадна

«Бедняжка. Жертва вашего стравливания», – Ривер усмехается. Я представляю его хитрую рожу за своей спиной.

«Замолчи. Ты не понимаешь, так я пытаюсь вычислить предателя».

«Очень умно, Эличка. Только идея – дерьмо. Не туда смотришь».

Я морщусь. В действительности Эберарт был мне близок, и я сомневаюсь в его причастности. А вот Циммерман… Циммерман как раз мог быть тем, кто разводит смуту. Но станет ли он в этом случае ползти в столицу и на коленях умолять меня о королевской защите?

– Взамен… Я думаю, вам понравится, то что

я предложу за сохранность своей жизни, – он пододвигается к столу и заговорщически подманивает пальцем. Я пододвигаю стул поближе. Конечно же, этот тип никогда не приходит с пустыми руками. – Моя жена связалась с Кронэдами. Помните, мы с вами разговаривали об этом.

«Ты что, поехавший, Элибер?! – в голосе Ривера вспыхивает возмущение, – ты помощи у Кронэд просить собираешься против Либертаса?! Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться для твоего дрянного куска северной земли?»

«Заткнись хоть ненадолго. Я не безмозглый», – шиплю в ответ и вновь ловлю себя на мысли, что теперь воспринимаю золотые нити более реальными, чем раньше. Не вхожу в противоречие, а значит, все же приближаю свое безумие.

Ривер хмыкает за спиной и с грохотом роняет поднос. Специально, гадина такая. Циммерман отклоняется от стола и морщится, наблюдая, как паж собирает то, что вывалилось из его рук.

– Какой-то он у вас странный. Безрукий. Ты откуда, мальчишка? С юга что ли?

Я хмурюсь. Оглядываюсь на Ривера и, наконец, до меня доходит, что на фелабелльца он не похож. Удивительно, все это время я смотрел на него, и это не казалось мне странным. Словно я глядел в зеркало, на незаметную часть себя. На свое привычное отражение.

– Из Медвежьей деревни, – Ривер выпрямляется и смотрит на Циммермана с вызовом. По моим запястьям внезапно пробегают мурашки. Что же со мной такое происходит?

– Кто твои родители?

Я не даю пажу открыть рот. Говорю сам и не понимаю, почему это делаю. Почему я его защищаю?

– Паж – бастард. Его мать приезжая шлюха из Фаируса, – и заткнуть себя я не могу. Не хочу. Смотрю, как вытягивается удивленное лицо Ривера, как он морщится и неловко сутулится, и сдерживаю подкатывающий отчего-то смех. – Отец его сейчас защищает границы, ведет хорошую службу. Он у него один единственный наследник, мачеха, к несчастью, не обладает даром вынашивать детей. Вот папаша и решил так искупить свою вину перед Триединой. В замке он по рекомендации моих доверенных лиц. Так что не переживайте, лорд Циммерман.

«Про мать было лишнее», – говорит Ривер в моей голове, и в глазах его я вижу недоумение и – что? – раздражение?

«Реальной истории ты мне не рассказывал».

«Зачем ты меня прикрываешь?»

«Не знаю. Золотые нити влияют? Так ты сказал?»

«Так они же не реальны. Сам меня убеждал, что это внутренние голоса».

«Ты тоже. Убеждал меня. И я все еще в это верю. Мне же не нужно, чтобы реальный Ривер попал под чьи-то подозрения, когда я выложил ему столько всего личного? А Циммерман доверия точно не заслуживает. Он может быть очень

опасен, поверь мне».

«Заботишься о моей безопасности?»

«Скорее о том, чтобы мне скучно не было и чтобы мне дальше прислуживали, так что заткнись».

«Понял, – он неловко смеется, – значит, я тебе нужен, чтобы было с кем побеседовать. Знал бы ты, как временами мне становится тебя жаль».

Циммерман с интересом разглядывает Ривера и откашливается. Только сейчас я осознаю, что весь свой диалог с внутренними личностями пялился на дурацкого пажа. Сколько мы так друг на друга смотрели?

– Не суть важно, мой король. Так вот, про Кронэды.

Я вновь возвращаюсь к Циммерману, как ни в чем ни бывало. Теперь Ривер – мой должник. В этом я уверен.

– Моя супруга узнала о недавно случившемся на Главной площади и написала Верховному жрецу. Он заинтересовался. Говорит, что бессмертный мальчишка, называющий себя Богом, скорее всего, одержимый влиянием Чужеродных.

– Кто это? Чужеродные? – спрашиваю, путаясь в мыслях. По-хорошему мне стоило бы разозлиться на Циммермана за его поганую жену, которая тут же сообщает все своей жуткой семье. Целостность государства тает на глазах.

– Так на Архипелаге называют иноземных Богов, древних, как мир. Мост Деарила, по мнению Кронэд, принадлежит Чужеродному Деа, Богу смерти. Понимаете, их Темный Властелин, в которого они верят, согласно легендам, должен однажды явиться в мир и побороть саму смерть. Верховный жрец не прочь связаться с вами и обсудить проблему с одержимым и, если понадобится, прибыть на Волчьи тропы и изгнать его.

– Помнится, вы советовали мне не подпускать Архипелаг к Фелабеллю. С ваших слов, Верховный жрец уничтожит наши устои и веру в Триедину.

– Я тоже так подумал, когда супруга получила письмо, поверьте мне. Но Верховный жрец не просит ничего взамен. Предлагает лишь помощь и утверждает, что влияние Чужеродных должно быть уничтожено, ведь только тогда Темный Властелин сможет, явившись в мир, беспрепятственно спасти человеческий род и избавить людей от смерти.

«Мне это не нравится. Элибер, подумай сто раз прежде, чем протянуть руку бешеной собаке».

– Я обдумаю предложение Верховного жреца. Впредь попрошу вашу супругу поменьше распространятся о внутренних делах нашей страны. Этот мальчишка с площади – моя проблема и больше ничья. Как донесете мои слова вашей супруге – можете оставаться.

Циммерман широко улыбнулся и на радостях закивал головой. Как бы она с шеи не слетела с таким-то рвением.

– Благодарю, мой король. Ухожу писать ей письмо прямо сейчас.

– Попросите Сигурда проводить вас в свободные покои, как отправите послание. Я выделю вам личную охрану.

Он вновь кивнул и, подорвавшись с места, выскользнул из моего кабинета. Я оглянулся на Ривера, застывшего с каменным серым лицом.

– Говорю тебе, Элибер, к добру это не приведет.

– Не поверишь, мой внутренний голос, что говорит твоим, сказал мне то же самое.