Дети восьмидесятых
Шрифт:
— А чё она меня стукнула!
— Ага, он первый полез! Я ему сдачи дала!
Так мама научила, еще в садике: обидят — не ходи, не жалуйся, а сразу давай сдачи, умей за себя постоять. Маму тоже можно понять…
Нет конца взаимным обидам и претензиям. Смысл их сводится к тому, что Вася просто хотел поиграть с Олей, а она его почему-то побила. А Оля, наоборот, шла себе спокойно, никого не трогала, как вдруг налетел этот Васька да как дёрнет за косу!
Всё понятно: люди хотят общаться, но не знают, как это делается. Доступно, с примерами рассказываю, как входить в контакт, искать
— Стесняемся…
Вот те раз! Только что безо всякого стеснения колошматили друг друга!! Привычно делали то, что умели?..
Исправить положение тоже помогли театр и маленькие артисты — перчаточные куклы. Но об этом позже.
Как-то меня пытались убедить, что агрессивность у детей — свойство возрастное, заложенное природой: вырастут — и сами переменятся. Разве мало взрослых людей общается на том же уровне! Вместе с тем если малышей не пасти, а именно воспитывать, то они очень быстро и охотно научатся технике общения.
Границы свободы… Они невидимы и не поддаются измерению приборами. Суть их прекрасно передаёт пословица: «Моя свобода махать кулаками кончается там, где начинается нос моего соседа». Эти границы ребенок должен чувствовать, ощущать всем своим существом. Должен впитать и сделать своим внутренним законом. Именно здесь и берет начало настоящее правовое воспитание. А когда подростка больше всего волнует вопрос, по какой статье УК сколько лет можно получить, тогда вести речь о правовом воспитании уже поздно. Воспитанный человек не преступает границ не из страха наказания, а потому, что совесть не позволяет.
Начинаем мы с реальных, хорошо видимых границ: границ парты, стола. На учительском столе ничего нельзя не то что брать, даже трогать. Но учитель не исключение, у каждого ребенка есть точно такая собственная территория: половина парты, своё место в классе. Тут лежат учебные вещи, а на переменах и игрушки. Но никто без разрешения хозяина этих вещей не имеет права что-то взять. Закон границы соблюдаем мы все, а я в первую очередь.
Ребята очень любят играть. Чего только не увидишь на партах и в руках во время перемены: зайчата, куклята, машинки. На парте у Лены Д. крохотная вязаная шапочка — для пупсика. Лена сама её связала — мама научила.
— Лена, можно я возьму посмотреть?
— Да, конечно!
Рассматриваю, восхищаюсь, расспрашиваю, кладу на место, говорю: «Спасибо». Ребята окружили: им все интересно. (А особенно интересно, как всегда, там, куда их не звали.) Сейчас они заняты шапочкой, а я — стилем отношений, границами свободы. Объяснила закон один раз — это очень важно. Если я, увидев, что не получается, стану объяснять еще 99 раз, то дети будут делать всё наоборот, а я приобрету печальную славу зануды. Но с одного раза и не получится, поэтому дальше — тренинг. Показываю на деле, как надо (т. е. даю эталон), но без комментариев, не нарочно, не в лоб. Вот я подошла, обратилась к Лене приветливо и с достоинством. Дети окружили, на ус мотают, но мне и дела нет до их внимания, я их не замечаю вовсе. Меня интересует только шапочка, исключительно шапочка!
Театр, сплошной театр. И у меня трудная роль: идти Вперёд твердо и уверенно, не интересуясь,
Отхожу. Дети наперебой просят Лену показать шапочку. Да вот же она, прямо под рукой, — хватай, смотри! Раньше так бы и сделали, да ещё подрались при этом. Сейчас даже не притрагиваются. Ждут разрешения. Эталон приняли.
Случай с шапочкой не единичный, это часть непрерывного тренинга, часть системы. Внутренняя перестройка — процесс долгий и трудный.
Следующий шаг — неприкосновенность личности. Нельзя не то что ударить человека, нельзя даже в шутку его задеть: а вдруг это будет ему неприятно? Может, у него тяжело на душе и он не расположен играть!
Не люблю, когда люди трутся друг около друга, обнимаются без всяких причин, виснут на шее. Замечаю, что и многие ребята этого не любят, просто молча терпят чужую навязчивость — из боязни обидеть, из подражания, желания быть, как все (все обнимаются, и я тоже… потерплю).
Строимся в столовую. Алеша и Максим, закадычные, «с детства», как они говорят, друзья, сидят на разных партах — вот досада! Им бы взяться за руки да встать и строй, но тогда кто-нибудь может усомниться в их горячей привязанности друг к другу. И вот начинаются объятья, лобызания и повисания. Ну прямо как футболисты после гола! Я на это бурное изъявление чувств реагирую насмешкой:
— Товарищи! Какая у нас радость! Наконец-то после долгой разлуки встретились друзья. Они так давно не виделись: целых сто лет, а может, даже целый урок! А знаете ли вы, как надо встречаться после такой разлуки? Нет?! Сейчас я вам покажу.
Дальше утрированно:
— Ах, Алексей, какая счастливая встреча! Ах, Максим! Сколько лет, сколько зим! Как же мы смогли пережить такую чудовищную разлуку! Давай расцелуемся! — И вполголоса, сварливым тоном: — Ну чего ты на мне сразу повис? Сегодня моя очередь виснуть на тебе!
Дети хохочут. Улыбаются и виновники мини-спектакля.
Потом ребята сами начинают применять этот приём. Надо сказать, приёмами они овладевают очень быстро, гораздо быстрее взрослых. Ирония становится одним из регуляторов отношений в классе, способным быстро и весело, без скандалов и обострений вернуть в рамки выпавшего из них товарища. И во многих случаях мне уже не надо вмешиваться в конфликты, расставлять всё по местам. Работает общественное мнение: ребята сами умеют справляться с нарушениями границ, с беспорядком.
Может быть, именно поэтому у нас в классе никогда ничего не пропадало: отношения строились на основе полного доверия. Взять чужое было невозможно.
А в школе процветает воровство. Тащат всё, что плохо лежит. Что лежит хорошо — тоже тащат. Постоянно пропадают вещи в раздевалке: шапки, куртки, пальто. Пропадают вещи и деньги и из учительской раздевалки. Но директриса не дремлет. Она на посту. Бдит. Принимает меры. Для учителей вывешивается предупреждение:
«Тов. учителя! Не оставляйте в раздевалке ценные вещи».
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
