Дети, я купил вам няню!
Шрифт:
Пацанята перестали драться и обернулись ко мне.
– Это как? – спросил Барни.
– Ну как, обыкновенно, – хмыкнула я, перелистывая очередную страничку его учебника истории, – всех на вечеринки звать будут, а тебя в детское кафе. Потому что выглядишь как дошкольник.
Арни захохотал, и почему-то басом.
– Неправда! – разозлился Барни. Он закричал так, что у него лицо покраснело. – Ты ерунду говоришь! И уроки твои тоже ерунда! Ты сама должна их за нас делать. Папа тебя для этого купил! Не приставай
Обидно, конечно, такое слушать. Но я себе сказала – это просто детская истерика. Арни и Барни совершенно не учат взрослеть. Им даже не сообщают о такой возможности. Потакают каждому капризу. Но я вовсе не собиралась с ними себя вести как с двумя дурачками, с которыми лучше не связываться, чтобы не портить нервы.
Мне искренне хотелось помочь этим педагогически запущенным детям.
Оба испытующе на меня смотрели. Ждали, что я им отвечу.
Я вздохнула и закрыла учебник.
– Что ж, ты прав, хозяин Барнес. Но я пока что не до конца изучила вашу школьную программу. Ты же в курсе, что я не отсюда, правда?
Мальчишка кивнул.
Когда он не кривлялся, выглядел вполне симпатичным ребенком. И глаза у него сообразительные.
– Значит, чтобы я могла делать за вас вашу работу, я должна сначала сама прочесть все ваши книжки. То есть, придется подождать какое-то время. Скажем, полгода. Времени у нас с вами достаточно, я тут надолго.
– Но если мы не будем полгода делать уроки, нас в следующий класс не переведут! – сообразил младшенький.
– Верно, хозяин Арнольд, – кивнула я, – отлично уловил суть, молодец. А значит в следующем году вы останетесь с малышней. Вам это вполне подходит. Не придется взрослеть.
– Но я не хочу так! – Арни подбежал ко мне, заглядывая в глаза. Губы его задрожали. – У нас в классе есть одна девочка, Митти… и когда она перейдет в другой класс, то забудет меня совсем. Девчонки вообще все на свете забывают.
Со всех сторон отлично воспитанные молодые люди, ничего не скажешь!
– Ну, если для тебя это важно, ты мне можешь помочь усвоить материал твоего класса. А хозяин Барнес, так и быть, пусть остается там, где есть.
– Эй, это получается, Арни вырастет, а я таким останусь? – захлопал глазами старший.
– Ага, – я улыбнулась и пожала плечами, – но зато от тебя никто не будет ожидать ничего особенного. Ну что, хозяин Арнольд, расскажешь мне об аштеранской грамматике?
Арни важно кивнул. И сказал снисходительно:
– Так и быть, пойдем за стол, разберем новую тему.
– А ну, стоять! – завопил Барни. – Сначала со мной! У меня темы сложнее и взрослее. А еще я лучше умею объяснять! Даже Василиса поймет.
Замечательно, сейчас эти двое подерутся уже из-за того, кто первым пойдет учить меня делать домашку.
Чудесные детишки.
Тут в детскую буквально ввалился счастливый отец семейства. В руках Чака Римза была стопка высоких коробок.
– Сюрприз! – прогудел Чак из-за своей башни.
– Папа! – завизжали оба сразу, кидаясь к отцу.
– Осторожно, иначе вы устроите крушение поезда!
Римз аккуратно составил коробки на пол. Игрушечная железная дорога! О том, что в королевстве Белдеери, куда меня занесло злой волей судьбы, есть поезда, я уже знала благодаря учебникам ребятишек. А теперь смотрела на уменьшенную копию локомотива, вагончиков и рельсов.
– Давайте, малышня, соберем его! – воодушевленно призывал Чак.
Мальчишки уже рылись в коробках, доставая сокровища. Но слово “малышня” подействовало на них удивительным образом. Кажется, они вняли моим нравоучениям! Потому что Арни вдруг сказал:
– Извини, пап, у меня сейчас другие планы. Я должен позаниматься с Василисой аштеранским.
– А потом у нас с ней “История алхимии”, – тут же влез Барни.
Я была поражена, но не так, как их отец. Его глаза округлились, мужественная нижняя челюсть слегка лязгнула.
– Кто эти дети и куда подевались мои остолопы? – шутливо спросил он.
Я видела, что ему самому не терпится приступить к сборке железной дороги.
– Мы как раз садились за уроки, хозяин Римз, – скромно сказала я, не думаю, что у нас уйдет на это много времени.
Еще бы. Я ведь понимала, что запал у парней закончится через пять минут. Кто может долго думать о домашке, если тут такое великолепие посреди детской?
– Восхищен вашими педагогическими талантами, – Чак Римз сказал это, наклонившись к моему уху, щекоча шею дыханием.
И прежде чем я начала гадать, не заигрывает ли он со мной, этот нахал ущипнул меня ниже талии. Кровь бросилась к моим щекам. Еще приставаний избалованного красавчика мне не хватало!
В тот день мне удалось позаниматься с каждым из отпрысков Римзов примерно с полчаса, прежде чем они кинулись к своему поезду.
Чак всячески вовлекал меня в инженерный процесс, но я отпросилась почитать книги мальчиков, чтобы лучше с ними заниматься.
Мне не хотелось оставаться рядом с этим мужчиной, который старался придвинуться ближе, строил мне глазки, почти не скрываясь от детей.
А потом еще и мать семейства заглянула, смерив меня взглядом, от которого ресницы леденеют.
Но можно сказать, с того выходного между мной и детьми начал устанавливаться хоть какой-то контакт. Я играла на их чувстве соперничества, желании выглядеть взрослее и показать свое превосходство.
Притворялась, что плохо разбираюсь в новых темах, побуждая объяснять мне простые вещи. Мы даже сумели составить график занятий и придерживаться их, чтобы мальчишки не галдели мне в уши одновременно.