Дети зимы
Шрифт:
Видимо, настолько погрузилась в свои горестные мысли, что не видела ничего вокруг.
Деньги были кстати, поскольку у нее не было с собой никаких вещей. Она, конечно вместе с документами забрала ту небольшую сумму, что была у нее в кошельке, но на покупку белья и питания этого могло бы не хватить. Банковскую карточку Ася с собой в лагерь не взяла, считая, что Танаис рядом с Ростовом, всегда можно быстро добраться, а на побережье в степи шопинг совершать негде.
Было неприятно брать деньги у чужого человека, однако девушка решила, что по приезду домой рассчитается с незнакомцем.
Для начала Ася отправилась в душ. Выйдя оттуда, она отметила про себя, что
В душе нашелся фен и даже пенка для волос, что девушку удивило, поскольку не вязалось со всем остальным. Представить, как хозяин дома сушит короткий ежик своих жестких волос, не получалось, а зачем ему могла понадобиться пенка для укладки и вовсе было сложно понять.
Ася, недолго думая, предположила, что в доме Филипп появлялся с женщиной. В конце концов, город курортный и располагает к отдыху и развлечениям. Отчего-то мысль эта показалась ей неприятной, и она решила на данную тему больше не размышлять.
Пришла пора собираться в магазин, ибо время для небольшого, пусть и курортного, города было уже достаточно позднее, и нужно было найти приличное место, где можно запастись продуктами.
Магазин нашелся совсем недалеко. Но еще до того, как Ася удивлялась провинциальному изобилию, не уступающему столичным супермаркетам, ее воображение поразил Никольский собор, который буквально парил в воздухе прямо напротив дома, где она нашла приют.
Любуясь золотыми куполами, Ася чувствовала, как вера в чудо становится прочнее, а радоваться жизни хочется несмотря ни на что.
Настроение несколько улучшилось, и девушка бодро пробежалась по центру города, нашла круглосуточный магазин, в котором купила все необходимое и поспешила к дому.
Здесь, разложив покупки, Ася, невзирая на позднее время, затеяла уборку. Ей хотелось обжить пространство, где предстояло провести два дня.
Для начала она протерла полы, вымыла плиту и холодильник. Вслед за кухней пришла очередь спальни. В этой комнате было изначально чисто, как, впрочем, и на кухне, но Ася упорно вытирала пыль, переставляла вокруг письменного стола, где сиротливо лежал ноутбук последней модели, стулья, которых было почему-то целых три. Наконец, она устала.
Присев на краешек постели, Ася окинула взором комнату. В ней мало что изменилось, вряд ли стало чище, но теперь она ощущалась своей. Что-то все-таки стало иным. Возможно, энергетика, о которой любила порассуждать Аннушка. Вспомнив о мачехе, Ася расстроилась. Мысли снова вернулись к трагедии с родителями, а она пыталась об этом не думать.
Ася резко встала на ноги, тряхнула распущенными волосами(это движение головой отчего-то всегда прибавляло ей уверенности), и начала переставлять книги на полке, висевшей над столом. Книг было немного, в основном детективы. Внимание Аси привлекла кожаная черная папка, аккуратно лежавшая сверху на книгах.
Ася села за стол и открыла папку, звонко щелкнувшую кнопкой. О том, что читать нечто чужое неприлично, мыслей даже не возникло. Наконец, хоть что-то заинтересовало девушку по-настоящему.
Сверху лежало несколько фотографий. От удивления девушка ахнула. Руки у Аси задрожали, а на глаза набежали слезы. Этим снимкам было не меньше пятнадцати лет.
На первой фотографии маленькая девочка кормила пушистую белку, вытянув вперед тоненькую ручонку с орешками на ладошке. Подобная фотография хранилась в семейном
На других снимках они были сняты всей семьей в разных местах Кисловодска. Вот папа и мама держат ее за руки на небольшом мостике через маленькую речушку, протекающую в парке. А вот мама с дочкой прячутся под широкими еловыми ветками все в том же парке, а папа снимает их. На одном из снимков папа держит ее на плечах, а позади него угадывается знаменитый курортный бульвар, по которому Ася только что пробежалась в поисках магазина.
Ася почувствовала, как слезы текут у нее по лицу, оставляя мокрые следы на ее щеках. Она постаралась взять себя в руки.
Те далекие счастливые дни в Кисловодске, как ни странно, девушка почти не помнила. В памяти всплывал лишь неприятный железистый вкус воды, которой поили ее по нескольку раз в день. Еще вспоминались бесконечные парковые дорожки. По ним они гуляли всей семьей долгими летними днями. Вот, пожалуй, и все.
Пока была жива мама, а папа служил, они много ездили по стране. Мама не могла сидеть на месте. Ей постоянно нужна была смена обстановки. Она любила новые города, новых людей. Дорога ее не утомляла. Поэтому у маленькой Аси все семейные путешествия перемешались в памяти и воспринимались одним большим ярким клубком впечатлений.
Ася отложила фотографии в сторону и потянулась к обычной школьной тетрадке в обыкновенной зеленой обложке.
С некоторой опаской она открыла тетрадь, исписанную мелким маминым почерком. То, что в папке лежали мамины бумаги, Ася уже поняла. Неясным оставалось, как все это оказалось в чужом доме, где бережно хранилось столько лет. Хотя ведь Филипп, кажется, говорил о том, что ее родители провели в его доме отпуск, о котором и свидетельствовали старые фотографии. Почему же мама не забрала папку с собой? Это было на нее не похоже. Мама была очень аккуратным человеком, у нее каждая вещь знала свое место. Оставить снимки, которые она собирала и хранила, рассортировав по альбомам соответственно датам и событиям, мама просто не могла. Про записи и говорить не приходится. Что-то не так было с этой папкой.
Содержание тетради Асю пугало, но любопытство взяло верх. Понимая, что перед ней мамин дневник, девушка все-таки начала читать.
«5 августа.
Этого не может быть! Я не смогу жить с таким чувством вины. У меня всегда перед глазами будет стоять перекошенное лицо матери Вадима. Ее слова снятся мне каждую ночь: «Будь ты проклята, Катерина! Это ты сломала жизнь моему мальчику. Из-за тебя он погиб! Ты бросила его. Он любил тебя, а ты предала его, уехала с этим военным. Не будет у тебя счастья! Ни у тебя, ни у твоих детей. Будь ты проклята!» Самое страшное, что она права. Вадим из-за меня написал заявление в Афганистан. Он, действительно, любил меня больше жизни, и я знала об этом всегда, с первого класса. Он нравился мне, я ведь даже думала, что тоже люблю его. Пока не встретила Кирилла. Посмотрев в его глаза, я сразу поняла, что любовь-это совсем другое. Любовь не может быть спокойной и ровной, как наш Дон жарким летом, любовь-это горная река, шумная и обжигающая. Я забыла тогда обо всем на свете. И о том, как мы планировали нашу жизнь с Вадиком, и о его теплых поцелуях. Кирилл целовался совсем иначе. Неистово. У меня даже сердце останавливалось и в глазах темнело. А самое главное, что так происходит до сих пор. У нас четырехлетняя дочь, а я с ума схожу от поцелуев моего мужа. Наверное, если бы я не встретила Кирилла, я бы вышла замуж за Вадима, и мы бы жили вполне счастливо. Но вышло все по-другому».