Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– Как, сейчас?! – ужаснулась Дуня. – Уже ночь!
– Уже не ночь, а раннее утро, – заявила Мариша. – Самое время, если мы хотим успеть застать ее дома до того, как она отправится с передачей для Вадьки.
И подруги выбежали на улицу.
– Маришка, знаешь, как я мечтаю просто лечь и элементарно выспаться! – простонала Дуня, когда Мариша нетерпеливо подталкивала ее в недра своей машины.
– Ничего, выспаться всегда успеешь! – заверила ее Мариша. – В самом худшем случае на том свете отдохнешь.
Наталью Дормидонтовну подруги застали уже одетой и с сумками.
– Хотела пораньше выйти, очередь занять, – растерянно глядя на пожаловавших к ней подруг, сказала женщина. – А вы чего? Забыли что-то вчера? Вроде бы ничего из забытых вами вещей не находила.
– Мы
– Ой! – схватившись за сердце, опустилась на табуретку Наталья Дормидонтовна. – Это вы про что же такое говорите?
– Про Катьку и про Таньку! – сказала Мариша. – Мы знаем, что они сестры. И дочери одной и той же женщины!
– Которую ваша сестра смертельно обидела в юности! – добавила Дуня.
Наталья Дормидонтовна закрыла глаза свисавшим почти до пола куском скатерти со стола и зарыдала.
– Вот уж удружила мне сестрица! – сквозь слезы начала она выдавать информацию. – Ничего не скажешь, хорошенький подарочек она мне подложила на старости-то лет. Всю жизнь она у нас в семье с приветом была. И как это мужики на нее клевали, уму непостижимо? Однако стоило ей на них посмотреть да бровью повести – все! Считайте, что они уже попались. С руки у нее ели.
– Мужчины вашей сестры нас не интересуют, – заверила ее Дуня. – Вы нам лучше скажите, зачем вы своего Вадьку пытались женить на Катьке и Таньке? Что, других девушек в мире нет? Свет клином сошелся на отпрысках Киры Михайловны?
– А вот и сошелся! – заявила Наталья Дормидонтовна. – Для меня, во всяком случае, благодаря выкрутасам моей сестры точно сошелся.
И, посмотрев на часы, висевшие на стене, а потом на свое отражение в зеркале, Наталья Дормидонтовна вздохнула и сказала:
– Ладно уж, расскажу вам, как дело было. Все равно, вижу, что сегодня мне к Вадьке уже не судьба пойти. Лицо все красное и распухло. Да и трясет меня всю. Дайте-ка мне те капельки, они на холодильнике стоят. Четыре флакончика. Все давайте!
И, подкрепившись коктейлем из валерьяны, пустырника, боярышника и валокордина, Наталья Дормидонтовна начала свой рассказ. Сестра ее в молодости была той еще штучкой. И просто не могла спокойно смотреть на мужчину, если он был увлечен другой женщиной. Чего в этом было больше, подростковой глупости или желания в очередной раз увериться в собственной неотразимости, сказать трудно. Но тем не менее, когда Варя увидела, что Степан всюду следует за Кирой и между ними словно поют соловьи и вообще эта парочка просто не видит никого вокруг себя, она приревновала подругу. Ей казалось, что Кира будет гораздо счастливей без Степана. Во всяком случае, так Варя объясняла сестре свой, прямо сказать, не слишком благовидный поступок. Но факт остался фактом, Варя не только увела у подруги жениха, но и влюбилась сама в него без памяти. Молодая парочка, понимая, что от Киры им в маленьком местечке житья не будет, двинули в Питер. Но и оскорбленная Кира, как только узнала, куда подались изменщики, поехала туда же.
– Как она пыталась вернуть себе Степана, вспомнить и то тяжело! – вздыхала Наталья Дормидонтовна. – Варя уже и сама не рада была, что закрутила все это. Потому что и Степан терзался, она это видела. И Варя повзрослела и поняла, как горько обидела она подругу. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, может быть, Степан и вернулся бы к Кире, только вот… Бог не дал. Степан погиб. И на его похоронах обе его любимые женщины рыдали друг у друга на плече. Потом жизнь их снова развела в разные стороны. Варя, сестра моя, вышла замуж за иностранца.
– По тем временам это было равносильно чуду, – заметила Мариша.
– Но я же вам рассказывала, какое Варя умела произвести впечатление на мужчин, – сказала Наталья Дормидонтовна. – И несмотря на сложности, она тем не менее вышла замуж за иностранца, и не просто за какого-нибудь индуса или жителя Южной Америки, а за самого настоящего коренного натурального англичанина, лорда к тому же в каком-то там поколении. Конечно, супруг у Вари был гораздо старше ее. И взял он Варю исключительно за ее красоту. Но относился он к ней всегда хорошо.
– И что?
– Разумеется, перед своей смертью Варя сказала, что она все свои деньги завещает мне как своей единственной сестре. Или, на худой конец, Вадьке – как своему племяннику, – сказала Наталья Дормидонтовна. – Но когда вскрыли ее завещание, выяснилось, что да, она завещала все нам. Но там имеется одно условие, которое практически сводило для нас возможность получить наследство к нулю.
– И что это было за условие? – уже начиная прозревать, спросила Мариша.
– Все деньги доставались не мне и не Вадьке, а только его сыну или дочери. Но и не просто от какой-то там женщины, а лишь ребенку, который родится от моего Вадьки и от дочери Киры, – произнесла Наталья Дормидонтовна. – К этому времени моя сестра уже знала, что у Киры родилась дочь. Мы с моими юристами пытались обратиться в суд и доказать, что моя сестра была не в своем уме, когда делала эту приписку. Но увы, врачи уперлись: мол, при легкой экзальтации, присущей моей сестре, в остальном она была психически совершенно здорова. И могла полностью распоряжаться своими деньгами, как ей того хотелось.
– Но это же было безнадежно для вас? – посочувствовала добрая Дуня Наталье Дормидонтовне.
– Не совсем так, – ответила женщина. – Варя приложила к завещанию еще одно письмо, в котором подробно рассказала, как можно найти Киру и ее дочь Татьяну. Потом все было делом не очень сложным. Танюша была славной девочкой. Конечно, легкомысленной, слишком уж энергичной и непоседливой, но славной и честной. Увы, я не могла не видеть, что она совсем не пара Вадьке. Хоть он и мой сын, но, честно говоря, Вадька – порядочный увалень. А Танька была живой, словно козочка. Но она выросла без материнского тепла. И сама этого не осознавая, искала его. И когда появилась я, она с радостью пошла мне навстречу. А потом и Вадька перестал ей казаться таким уж увальнем. Но отношения у них все же были скорей дружеские. Хотя общих интересов было не так уж и много. И к тому же никакой искры между ними так и не вспыхнуло. Может быть, потому бог и детей им не дал. Но, в общем, я очень жалела, когда Танюша заявила, что она уходит. И не только потому, что долгожданный ребенок так и не появился. Просто мне нравилась Танька. И я даже, старая дура, начала думать, что и без денег Вари мы как-нибудь проживем. В конце концов, не в деньгах ведь счастье?
– А Танька знала об условии в завещании вашей сестры? Ну, что она должна родить ребенка от Вадьки? – спросила Мариша.
– Что вы! Ни она, ни Вадька ни о чем таком в то время не знали! – заявила Наталья Дормидонтовна. – Я боялась, что, если они узнают, что их пытались свести вместе, как породистых производителей на конном заводе, все вообще рухнет. А так я все надеялась, что Танька погуляет и вернется к Вадьке. Но, увы, годы шли, а Танька вовсе не стремилась вернуться к мужу. И когда мне стало окончательно ясно, что Танька не вернется, я встревожилась. Я очень долго думала, как помочь делу, даже хотела рассказать всю правду Таньке и Вадьке, но тут мне пришла в голову мысль, что, если Кира родила одну дочь, ведь она вполне могла родить и еще. В завещании Вари не был указано имя женщины, от которой моему Вадьке предстояло завести ребенка. Моей сестре было все равно, от какого мужчины у Киры родится дочь. Но это должна была быть дочь Киры, и точка. И я начала искать Киру. Сразу вам скажу, что это было нелегко. Потому что никто в Малой Вишере не знал, куда она уехала после развода с первым мужем. Но пару лет назад Вадька притащил какие-то компьютерные диски и похвастался, что на этих дисках зафиксированы все люди, менявшие в своей жизни фамилию или имя.