Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– И что же вы сделали?
– Ох, я не помню! – воскликнула Кира Михайловны. – Я так металась по дому, что, казалось, перебужу всех соседей. Мне уже чудилось, что все вещи, к которым я прикасаюсь, падают, бьются, ломаются. И что грохот в доме стоит просто страшный. Да еще тут же под ногами лежит окровавленный труп практически незнакомого мне мужчины. Было от чего потерять голову, как вы находите?
Подруги представили себе эту картину и мысленно согласились с Кирой Михайловной. Неизвестно, как бы они сами поступили в этой ситуации.
– В общем, у меня в голове все перепуталось, – застонала Кира Михайловна, заламывая руки. – Это уж потом я подумала, а чего, собственно говоря, волновалась? Ведь мужик помер, да еще незнакомый. Вот я двух мужей схоронила, и то ничего. А тут незнакомый мужик. Плюнуть на него и забыть. Но тогда я что-то очень уж разволновалась. Так, знаете ли, живо представила себе, что меня арестуют из-за этого мужика и, конечно же, решат, будто я специально заманила его с целью убить и присвоить себе его деньги. Мне уже мерещилась камера, грозный прокурор, требующий моей смертной казни, и дурак адвокат, что-то бормочущий про мой примерный образ жизни. А я сидеть в тюрьме из-за какого-то совершенно постороннего мужика, которому вздумалось помереть у меня дома, не собиралась.
– И вы подожгли дом! – воскликнула Мариша. – Вместе с трупом! Хотели замести следы!
– Вовсе нет! – ужаснулась Кира Михайловна. – Я свой дом любила! Наверное, когда я металась по дому, я случайно перевернула керосиновую лампу. Вот дом и вспыхнул.
– Керосиновую лампу? – удивилась Мариша. – У вас же было электричество?
– Господи, так все же одно к одному! – воскликнула Кира Михайловна. – Этому человеку приезжать, а у меня что-то проводка заискрила. Вот я и испугалась. Электричество отключила, притащила из сарая лампу и уселась его встречать. Ну, он пришел и как-то сразу скис, что в доме темно. Видно, подумал, что я его ограбить хочу. А еще в подполе у меня кабанчик сидел, возился там, шумел. А как я про цену-то толковать начала да спрашивать, есть ли у него вся сумма при себе целиком, он и вовсе разволновался. И дальше уж все было, как я вам рассказывала.
– А когда вы потом по дому метались, то электричество включали?
– Да откуда же я помню?! – воскликнула Кира Михайловна. – Может быть, и включала. Говорю же, носилась, словно курица с отрубленной головой. Что смогла из вещей в сумку покидала, шляпу на голову черную напялила. Одежду практичную тоже надела. Джинсы там и куртку ни разу не надеванную. Деньги все, которые в доме были, взяла да в машину села – и бежать.
– А куда же вы собирались бежать? – поинтересовалась Мариша.
– Как куда? – удивилась Кира Михайловна. – К дочери!
– К какой?
– К Танечке, – вздохнула Кира Михайловна. – Но пока суд да дело, я в гостинице пожила. Хоть чуток себя в порядок привела. К косметологу сходила. И опять же нервы подлечила. А то вы не представляете, тряслась все время прямо как студень. Настоящее чудо, что я на своей машине до самого Питера без аварий добралась. Не в себе ведь была.
– Хм, – произнесла Мариша. – Знаете, вы извините, но ваша история выглядит как-то очень уж подозрительно. Мало того, что вы жили по поддельным документам, так вы еще и тело фактически незнакомого вам человека сожгли вместе со своим домом. А вдруг бы он жив оказался? Вдруг его еще можно было спасти?
– Да что вы! – взмахнула руками Кира Михайловна. – Умер он! Точно! Я и пульс ему прощупала, и зеркальце ко рту поднесла и даже в глаза посветила фонариком. У меня как раз такой был, маленький. Специальный, как в фильмах показывают. Нет, умер тот человек. А дом я не жгла. Сам вспыхнул.
– Но уезжая, гусей-то вы выпустили, – заметила Мариша.
– А как же? Пока соседи бы спохватились, что меня нет, может быть, целый день прошел бы. За что же птице от голода страдать? Гуси у меня все в этом году взрослые. От лисы или хорька сами себя обезопасить могут. Так что я их перед тем, как уехать, конечно же, выпустила.
– Огород вы в этом году не засадили, гусей на развод не пустили, машину вот собрались продавать, – перечислила Мариша. – Как-то все одно к одному, кажется, что вы уже давно задумали переехать жить в другое место. Потому и хозяйством не интересовались.
Кира Михайловна ненадолго замолчала, потом вздохнула и кивнула.
– Ваша правда, – сказала она. – Собиралась я из деревни в город податься. Знаете, девочки, возраст все же сказывается. Раньше я играючи свое хозяйство вела. А последние годы замечать стала, что спина побаливает. Артрит начался. Так что я поняла: нужно из деревни уезжать, пока совсем в калеку не превратилась. А куда ехать? К Катьке, так у нее у самой пусто. Вот квартиру я ей сделала в Питере, так самую крохотную. И то все свои сбережения и оставшиеся от первого мужа деньги в эту однокомнатную клетушку вгрохала.
– И, поняв, что больше вам не под силу жить в деревне, вы вспомнили про свою старшую дочь! – воскликнула Дуня.
– Ну да, – кивнула Кира Михайловна. – Чем, думаю, черт не шутит. Может быть, и согласится меня Танька понять. Сначала позвонила ей, сказала, что у меня есть сведения о ее матери. Она сразу же согласилась со мной встретиться. Ну а когда встретились, я вижу, что она настроена благожелательно. И рассказала ей, что я и есть ее мать. Про отца-изверга ей все рассказала. Она мне поверила и простила. Сразу же мне одежды новой купила, к парикмахеру отвела и вообще помогла вспомнить, что значит быть женщиной. Косметологи, сауны, массаж. Я про все это в своей деревне и забыла за многие годы. И жить Танька велела к ней переезжать, а потом обещала мне квартиру отдельную купить. Сказала, что деньги, которые ей после отца остались, она в оборот пустила и они теперь хороший доход ей приносят. Ну, и сказала, что я ни в чем нуждаться не буду. Такая хорошая у меня девочка оказалась!
И Кира Михайловна вдруг совершенно искренне заплакала, не стесняясь и не вытирая слез.
– Растить мне ее не довелось, думала, хоть сейчас смогу на старости лет с обеими дочерьми пожить, внуков понянчить. И снова изверг какой-то все напутал. Ну, что за жизнь?! И что за мужики такие пошли! Ни сердца у них, ни совести! Один отнял у меня Таньку на долгие годы, а потом другой вовсе ее убил! Сволочи они после этого!
И Кира Михайловна снова зарыдала. Подруги стояли рядом, не зная, как ее утешить. Опротестовать последнее заявление Киры Михайловны аргументов у них не находилось. Наконец Мариша нашлась, сунула женщине стакан с водой и, когда та выпила, спросила:
– Послушайте, а почему вы считаете, что Таньку убил именно мужчина?
– А кому же еще? – удивилась Кира Михайловна. – Мужики известные сволочи! Уж я два раза замужем была, так уж знаю.
Позиция Киры Михайловны, достаточно настрадавшейся в жизни от мужчин, была подругам ясна. Но все же с поджогом ее дома и смертью покупателя машины все еще было много неясного.
– Хотите вы или нет, а придется идти в милицию и каяться, – вздохнула Мариша.
– Ой, не надо! – закричала Кира Михайловна.