Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– Наталья Дормидонтовна, а у вас сестры были? – спросила Мариша.
– Родная сестра у меня была, – кивнула Наталья Дормидонтовна. – Только умерла уж много лет назад. Несчастливая у нее жизнь была. Первый муж, которого она любила очень сильно, погиб совсем молодым. А за второго она так вышла, без любви. Богатый был очень, да и иностранец. Вот и польстилась сестра на его деньги. Только верно говорят, не в деньгах счастье. Деньги ей жизни не прибавили.
И Наталья Дормидонтовна грустно вздохнула.
– А подруги у вашей сестры были? – спросила Дуня.
– А как же, – удивилась Наталья Дормидонтовна. – Как же девчонкам и без подружек? Обязательно были. Только разъехались все в разные стороны. Я когда дом продавала, там уже из наших соседей и не осталось, почитай, никого. А уж с кем мы с сестрой дружили, так те и вовсе разлетелись. И не сыскать.
И женщина снова вздохнула и спросила:
– Девчонки, чего чай-то не пьете? Совсем остыл, поди?
Но какой там чай! Подруги сидели и не могли в себя прийти.
– Вот уж воистину говорят, тесен мир, – произнесла Дуня, когда подруги, поблагодарив Наталью Дормидонтовну и передав ей вещи и продукты для Вадьки, пошли домой. – Просто не верится. Смотри-ка, Кира Михайловна, мать Таньки, – она из Малой Вишеры родом. И мать Вадьки – Наталья Дормидонтовна – тоже родом из Малой Вишеры. И не просто в одном городе жили, а еще и соседями были и дружили между собой. И дети их тоже друг друга нашли. Причем уже совсем в другом месте. Мистика! Верно мне экстрасенс говорила, что все люди не одну жизнь живут. И все мы уже раньше друг с другом встречались. Во всяком случае, со своими родителями, детьми, мужьями или женами и друзьями мы точно раньше в прежних жизнях сталкивались.
– Да ты что? – удивилась Мариша.
– Точно, – заверила ее Дуня. – Одних любили, других ненавидели, третьих обманывали, четвертые убивали нас. Так что теперь мы все должны свои энергетические долги друг другу отдать. И пока этого не случилось, так нас жизнь и будет друг с другом сталкивать. Потому что карма – владеет людьми, и мы ничто перед ее могуществом.
– Прямо так твоя экстрасенша и сказала? – недоверчиво переспросила у нее Мариша.
– Ну да, – кивнула Дуня.
– И если ее слушать, то выходит, что ничего нет странного в том, что матери Вадьки и Таньки обе были из соседних домов, потом приехали в Питер, друг про друга ничего не знали, родили детей, а потом дети взяли и поженились. Выходит, что во всем виновата одна их карма?
– Так чему ты так удивляешься, даже в Библии говорится, что дети отвечают за грехи своих отцов, – ответила Дуня. – А дочери, выходит, отдуваются за грехи матерей. Вот Вадькина родственница, то есть, если точно, его родная тетка, увела у Танькиной матери жениха, той больно было. Вот Танька и отплатила Вадьке, сделав уже больно ему. Я сама про такие случаи читала. Все закономерно!
– Лучше бы ты поменьше читала, – со вздохом произнесла Мариша. – А то у тебя в голове такие дебри выросли, что через них без топора и не продерешься.
– И вовсе нет! – возмутилась Дуня. – Ты просто не хочешь меня выслушать и понять. А ты пойми…
И всю дорогу до дома Дуня объясняла Марише, как сложно переплетаются энергии человеческих судеб на просторах вселенной. И как сложно бывает понять свое предназначение в этой жизни и осознать те уроки, которые судьба преподает нам. Но если это случилось, то человек может начать стремительно развязываться со своими энергетическими долгами, прося и заслуживая прощения у тех, кого обидел когда-то.
– Но это очень сложно, ведь мы видим лишь один кусочек огромной мозаики, – рассуждала Дуня, не замечая, как Мариша откровенно зевает. – А вся картина не видна нашему вздору. Поэтому я не вижу ничего странного в том, что Танька и Вадька поженились. Это лишь в очередной раз доказывает, как ничего просто так в этом мире не случается.
Марише, у которой уже пухла голова от рассуждений подруги, только и оставалось кивнуть в ответ. Она уже почти поверила, что это судьба предрешила, что Вадька женится на Таньке, Танька его бросит и… И за это будет убита?
– Как все и в самом деле сложно! – вздохнула Мариша. – А что же, если я дала отставку парню, а он на меня за это обиделся, так я в следующих жизнях буду эту его обиду расхлебывать? И мои дочери тоже?
– Смотри! – неожиданно вцепилась Дуня Марише в рукав, не слушая подруги.
Мариша удивленно посмотрела на Дуню.
– Да не на меня! Вперед смотри! Там Кира Михайловна куда-то из моего дома намылилась! – даже подпрыгнула на месте от нетерпения Дуня.
– И в самом деле, – удивилась Мариша, тоже увидев проворно передвигающуюся прочь от дома Киру Михайловну. – А сказала, что страшно устала и будет спать. Куда же это она? Совсем ночь на дворе.
Но Киру Михайловну такие мелочи, похоже, не смущали. Она бодрым шагом двинулась к дороге, явно собираясь поймать тачку.
– Поедем за ней! – азартно трясясь, предложила Дуня.
– А машина? Она ведь ее видела, – усомнилась Мариша. – Можем спугнуть.
– Тогда бросаем эту и ловим другую! – воскликнула Дуня.
– Тебе легко говорить, – вздохнула Мариша. – А я, может быть, свой «Фордик» одного на улице среди ночи никогда еще не оставляла. Сопрут ведь машину, потом ищи ветра в поле. Таких машин по городу тьма-тьмущая раскатывает. В жизни среди них свою собственную не найдешь.
Но времени на размышления уже не было, пришлось рискнуть. Поставив «Форд» на сигнализацию, подруги поспешили следом за Кирой Михайловной.
– Вот ведь неугомонная тетка, – возмущалась Мариша. – Другие в ее возрасте по ночам спят себе спокойно, а этой все неймется! Куда ее понесло? Хоть бы остановилась, передохнула.
Но Кира Михайловна и не собиралась останавливаться. Энергичным шагом, подозрительно оглядываясь по сторонам, она прошла к дороге. Но не села ни в первую, ни во вторую, ни в третью из остановившихся возле нее машин. Только четвертая – дорогая «Ауди», блестящая на морде фирменными четырьмя кружочками, сплетенными в цепочку, удовлетворила придирчивую Киру Михайловну.